Маргоша
─ Мама всегда обо мне заботилась, ─ задумчиво ответил Стас. ─ Я почти никогда ни в чём не нуждался. Ну, может, не было супер дорогих гаджетов, но на это нужны были финансы. А вот в рамках бюджета семьи можно сказать, что у меня было всё. Она всегда волновалась за меня, поел ли я, тепло ли оделся в мороз. Даже когда я вырос и поступил в универ, она продолжала меня опекать.
─ И не душно было от такой любви? ─ спросила вдруг Люба.
Станислав поднял на девушку глаза и кивнул:
─ Было, очень душно. Я и бунтовать начал только тогда, когда уже казалось, что больше не могу.
─ Но она с твоим мнением не считалась? ─ Рита тоже решила не оставаться в стороне разговора.
─ Да моё мнение для неё никогда не существовало, ─ вздохнул Стас.
─ А где твой отец? ─ спросила Люба.
─ Мама с ним развелась, когда мне было десять. И это ещё одна скандальная тема в нашей семье. С отцом я общаюсь, а вот мама, когда узнаёт, что я с ним встречался, называет меня предателем и долго обижается.
─ А почему они развелись? ─ задала следующий вопрос Люба.
─ Отец не слушался мать, ─ ответил, как само собой разумеющееся Станислав, и тут же осёкся.
─ То есть мать считала себя вправе решать за отца всё? ─ Люба спрашивала, а Рита внимательно слушала подругу, ей самой было интересно, куда приведёт этот разговор.
─ Ну, они семья же были, ─ ответил Стас.
─ То есть они семья, но права голоса матери главнее, чем право голоса отца. И как мне кажется, у отца этого права и не было вовсе в вашей семье? ─ Люба пристально глянула на постояльца.
─ Получается так, ─ согласился тот. ─ Отец говорил, что мать ему вздохнуть не давала. Он и столько лет с ней прожил, только потому, что я был, и он не хотел меня бросать. Ушёл, когда понял, что сможет со мной общаться уже и вне семьи.
─ Отец ушёл к другой женщине? ─ спросила Люба.
─ Нет, ты что? ─ глаза Стаса удивлённо посмотрели сначала на Любу, потом на Риту. ─ Он так и живёт один. Были потом попытки сойтись с женщинами, но, что-то не заладилось.
─ Мне кажется, что твоя мама очень любит власть, ─ выдала Марго. ─ Ей очень надо, чтобы рядом был человек, который ей подчиняется.
Станислав вздохнул:
─ И что мне делать?
─ Самый лучший вариант съехать от матери. Ещё лучше разменять квартиру, если ты там собственник и разъехаться официально, только тут надо быть готовым к войне, ─ сообщила Люба. ─ И помнить об одном ─ добровольно она тебя не отпустит.
─ А если опять сердечный приступ? ─ спросил Стас.
─ Что-то твоя мама не выглядела больной, ─ заметила Рита.
─ Ну, так у неё и поводов сейчас нет, ─ напомнил Стас.
─ Мне кажется, сердечники они как-то часто с сердцем маются, если оно реально больное. А не только тогда, когда это выгодно, ─ Рита смотрела на Стаса, было видно, что он только и делал со вчерашнего дня, что думал об этом разговоре.
─ А если она умрёт от сердечного приступа? ─ спросил Станислав. ─ Я же себе потом этого никогда не прощу.
─ А если она умрёт лет через сорок, и тебе придётся за ней ухаживать всю свою жизнь, а потом выяснится, что сердце-то у неё ого-го было всегда? ─ спросила Люба.
Постоялец задумался.
─ Узнав это, когда тебе уже будет самому лет семьдесят, мне кажется, будет, наверное, очень больно оглядываться назад и смотреть, как прожил свою жизнь, да только она какая-то и не своя получилась, ─ добавила Любовь, чем кажется, добила Стаса.
Он посмотрел на девушек взглядом побитой собаки. Внутри него шла борьба.
─ Но она же мама, я не могу её бросить на произвол судьбы, ─ выдал он последний аргумент.
─ Почему на произвол? ─ удивилась Люба. ─ Твоя мама получает пенсию?
Стас кивнул.
─ У твоей мамы есть жильё? ─ на этот вопрос постоялец тоже ответил кивком.
─ Твоя мама ходит на своих ногах, достаточно бодра, так? ─ и опять на свой вопрос Люба получила кивок в ответ.
─ Так какой тут произвол судьбы? Даже если предположить, что маме надо помогать, достаточно дарить ей необходимое, и если понадобится, помочь деньгами. Произвол судьбы ─ это когда ты на улице, без гроша в кармане и ноги отказали. Вот это произвол, ─ ответила Люба и убежала на зов проснувшейся дочки.
