Миша и Клава пришли домой к Журавлёвым. Одинокая Ира лежала на диване и читала книгу. Она встала, чтобы их встретить. Клаве было как-то стыдно, что они всё время оставляют Иру одну. В конце концов, именно Ира её нашла, именно её родственник Вова Фомин помог ей переместиться во времени. На Мальдивы Иру не взяли, сейчас ей не уделяют никакого внимания. Но Ира безропотно принимала свою грустную судьбу: сидела одна, ни от кого ничего не требовала, ни на кого не обижалась.
— Родители на работе, можете сегодня побыть у нас, — сказала Ира.
— Спасибо. Только я чемодан свой соберу, чтобы забрать вещи туда, — ответила Клава. — Мы сейчас на даче у Анастасии Максимовны. Только своим родителям не говори, а то они и к ней приедут.
— Я знаю, что мама бегала к Насте ругаться, — произнесла Ира. — Я пыталась её остановить, но не смогла. Твою статую, Клава, я сохраню, не волнуйся. Она у меня надёжно спрятана.
— Я её сфотографирую для себя, — сказала Клава. — А вообще вот что я вам скажу. Ноутбук остаётся у вас. Цифровой фотоаппарат и видеокамера тоже остаются у вас. Вы можете снимать фото и видео и переписывать их на ноутбук. Только мои файлы не удаляйте! Я возьму только свой телефон. На него тоже можно снимать и от обыска его можно спрятать.
— А что, возможен обыск? — спросила Ира.
— Всё возможно, — ответила Клава. — У нас же в доме телефона нет, соседи в гости ходят без спроса. И представляешь, что будет, если на столе они увидят ноутбук? Обязательно заинтересуются, а потом возможен донос. А после войны будет ещё хуже. Я ведь героиня! Наш дом будет представлять для государства особый интерес, многие будут приходить. И найдут дома неизвестную науке аппаратуру! Что тогда? Как минимум, подумают, что я инопланетянка, и от этого у меня героические способности. Так что я беру только свой телефон и фотографировать буду на него.
— Ты всё-таки уходишь в сороковой?
— Да, уже скоро.
— Когда?
— Послезавтра.
Ира села на диван и задумалась. Клава села рядом с ней. Некоторое время они молчали.
— Ты очень огорчилась? — наконец, спросила Клава.
Ира вздохнула.
— Я не могу тебе мешать, — ответила она. — Вам, героям, лучше знать, как надо жить. Я не такая. Я просто диванный человек и я чувствую себя абсолютным ничтожеством рядом с такими, как вы.
— А я всех постоянно огорчаю, — сказала Клава. — Такова моя судьба. Ирка Комарова сегодня из-за меня рыдала. Хотя скорее даже не из-за меня, а из-за себя. Себя ей стало жалко!
— А что случилось?
— Хочет, чтобы я маманю её не трогала, Екатерину Андреевну. Слушай, Ира, а ты можешь мне помочь кое в чём?
— Конечно. В чём угодно.
Ира выразила полную готовность.
— Скажи, у меня не могло быть сестры-близнеца?
Ира посмотрела на Клаву удивлёнными глазами.
— Я видела фотографию Кати, — сказала Клава. — Она на меня очень похожа! И вот я задумалась: а действительно ли я совершила этот подвиг? А вдруг она?
— А ты спрашивала об этом у мамы? Она ведь лучше всех должна знать, родила ли она близнецов.
— Моя мама и вся семья что-то от меня скрывают. Это заметно! У меня такое чувство, что Катя их запугала, чтобы они молчали. Ты бы видела лицо Кати на фотографии! В глазах вселенский страх! Ужас! Как будто она преступница какая-то! Не могу на это смотреть. Ира Комарова, её дочь, говорит, что Катя тоже героиня. Что-то странное там произошло. Я не понимаю. Но если погибла Катя, то живая осталась я и это мой портрет! Но этого не может быть! Я не такая. Я запуталась! Та Катя, которая живёт сейчас, категорически не хочет со мной встречаться. Мне тревожно очень от этого. Как бы узнать, кто из нас погиб? Ира, а где, собственно, моё тело? Где я похоронена? Кто опознавал?
— Сейчас скажу, — ответила Ира. — Похоронена ты там, в Лопухово, в братской могиле вместе с остальными убитыми. Но перед этим фашисты сожгли тела убитых.
— А откуда тогда вообще узнали о моём подвиге?
— Фашисты сфотографировали всё подробно, и картину на стене в том числе. И мёртвую тебя сфотографировали. А о том, что было, и о том, что тебя приглашали работать в Германию, наши узнали из рассказов пленных немцев. Ведь в ближайшие дни Лопухово освободили. Был бой, часть немцев взяли в плен.
— Придётся опять просить Вовку запустить меня в карту, — сказала Клава. — Я должна установить личность погибшей. Я видела себя, я думала, что это я. И по поведению, скорее всего, это была я. Просто ерунда какая-то в голову пришла! Схватилась за последнюю надежду: а вдруг я осталась живая? Так бы хотелось в это верить, это было бы так прекрасно! Представь себе: жить до старости лет! Но это очень маловероятно.
Клава опустила глаза.
— Екатерина Андреевна никогда не появляется в нашей школе, на родительские собрания она не ходит, а ходит папа Иры Комаровой, — сказала Ира.
— Что-то она скрывает, — ответила Клава. — И боится! Подозрительная она! Уж не натворила ли чего? Мне почему-то даже страшно об этом думать! Жуткая Катя!
— А может, тебе не стоит уезжать в сороковой? — робко спросила Ира. — Вова сказал, что ты можешь остаться здесь.
— Но кто-то из нас должен убить фашистского генерала, — ответила Клава. — И всё-таки чует моё сердце, что это сделаю я.
Начало книги "Подарок для героини"
Предыдущая глава "Нашлась сестра-близнец. А действительно ли подвиг совершила я?"
Глава 135. Красная бабочка