"Или вся жизнь разобьется, или я буду великой"
Автор текста: Алексей Мокроусов
Читать дневники актрис – занятие особого рода, особенно если актрисе предстоит слава, а с молодости она окружена классиками, от Станиславского и Скрябина до Крэга и Леонида Андреева. Коонен пришла в Художественный театр тинейджером - правда, с ее датой рождения путаница, по незамысловатой привычке начала века она хотела быть моложе, чем была, и скостила себе два года – в комментариях к дневникам выдающейся актрисы это доказано, основанием новой датировки стали сами записи о том как она праздновала свое 20-летие. Любителям театра, для которых миф Коонен исключает любые цифры, это может показаться не очень важным, но историкам и энциклопедистам от новой датировки теперь не уйти, придется править Википедию: 1887 - 1974 (см. об этом примеч. 39 к тетради 4 на с. 582).
Восемь лет в труппе Станиславского и Немировича-Данченко, год у Марджанова, с 1914 – в Камерном театре Александра Таирова, ставшего ее мужем. Сотни записей, один лишь указатель имен на двадцать страниц… Насколько были бы интересны эти дневники, если бы не 200 страниц комментариев, не выглядела бы без них книга пустынной? Мария Хализева заново прочитала уже публиковавшиеся тетради – прежде книжным изданием выходили дневники, хранящиеся в библиотеке СТД, теперь их соединили с тетрадями из РГАЛИ, к трем тетрадям добавилась 21 новая. Том мог появиться и раньше, пришлось ждать окончания запрета наследников на публикацию.
С самого начала артистической жизни Коонен задумалась о будущих мемуарах и потому рассматривала записи как исходный для них материал. Кажется, будто к работе она отнеслась не очень добросовестно. Конечно, историки найдут немало неизвестных деталей о жизни Камерного театра, цитируются здесь и фразы Станиславского, сказанные во время индивидуальных репетиций, но в целом, если говорить о первой четверти века, перед нами порой дневник взбалмошной и эмоциональной курсистки, а не будущей звезды сцены, взросление, кажется, началось лишь с романа с Таировым, да и то не сразу. Мемуары она написала, там многое из этих тетрадей, но не все перенеслось в воспоминания, примеров умолчаний и искажений в комментариях приведено немало, к тому же позже Коонен многое вымарывала из дневника, выдирала листы, заливала отдельные слова и части предложений чернилами, процарапывала слова ногтем; удивительным образом что-то дошло и из уничтоженного – сохранилась тетрадь, где сама Коонен делала выписки из своих дневников 1913-1916 годов, там есть и что-то из уничтоженного в основных записях. Ряд тетрадей до нас не дошли, может, еще всплывут, как всплыли они в Театральной библиотеке, куда попали уже через третьи руки, от подруги подруги давно скончавшейся актрисы.
Эти бесконечные любовные переживания, накладывающиеся друг на друга романы, изматывающие, болезненные годы отношений с женато-ловеласным Качаловым, с которым хочется, но никак не удается порвать, любовный треугольник Таиров-Коонен-Церетелли, переплетаются с замечаниями о театре, которые выглядят почти случайным дополнением к интимным записям, но по мере чтения оказываются подлинной структурой дневника, а в итоге и судьбы, уместившейся между двумя воображаемыми эпиграфами – «Когда б вы знали, из какого сора \\ Растут стихи, не ведая стыда…” и «О, ступайте, ступайте в театр, живите и умрите в нем, если можете!..".
Далее https://morebook.ru/tema/segodnja/item/1612386743467
Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950. М.: Новое литературное обозрение, 2020. – 768 с.: ил.