Лет двадцать назад в летопись Каменска-Шахтинского добавилась одна важная станица: краеведы раскопали, что легендарный военный шлягер «Давай, закурим!» был написан в 1941 году именно в нашем городе. Новость быстро стала частью местной культуры. Но, увы, кроме самого факта, что шлягер был написан в Каменске поэтом И. Френкелем и композитором М. Табачниковым, обыватель так ничего больше не узнал. Между тем, в истории создания «самой каменской песни» событий было наворочено, как в хорошем триллере…
Осень 1941 г. На Южном фронте наши войска оставляют города один за другим. 17 октября после тяжелых боев сдан Таганрог. В Ростове-на-Дону бои идут за каждую улицу. В ноябре обескровленный город падет, но вскоре вновь будет освобожден нашими солдатами. Это - первое крупное поражение вермахта, еле уловимая подсказка будущей большой Победы.
Необычайно рано для этих мест пришла зима. Первый снег выпал уже в октябре. Потом вдруг внезапно потеплело – снег растаял, дороги раскисли, покрывшись непролазной грязью. Штаб Южного фронта находится в Каменске. Вместе с ним в городе работает целый десант деятелей культуры: поэты, писатели, художники, журналисты. Фронту необходимо информационное сопровождение, поэтому по пятам штаба следует редакция фронтовой газеты «Во славу Родины». В ее штате - известные люди: С. Михалков, Б. Горбатов, В. Поляков (будущий сценарист фильма «Карнавальная ночь»). Газетчики живут в городской гостинице (ныне здание бизнес-центра на углу пр. Карла Маркса и ул. Ленина). Здесь же находится и редакция газеты.
Ночь. В комнате редакционного общежития скрипит открытая форточка. В комнату влетают, кружась, снежинки. Слышно натужное гудение грузовиков по грязи, раздаются привычные звуки канонады, иногда с грохотом обвала, -- немцы бомбят железнодорожный узел Лихая.
На топчане лежит сотрудник газеты поэт И. Френкель. У него бессонница. Он следит за летающими снежинками и представляет себе все пространство фронта с силуэтами шахт, с падающим во мглу снегом. Думает о себе, о Москве, о товарищах. Как кончится война? Обязательно победой! И хорошо бы — если с ним...
Через мгновение рука потянется к карандашу. Автор песни впоследствии подробно описал в своей книге «Река времен», как в старой каменской гостинице появились его самые любимые строки…
Ошибка комиссара Рюмина
«Я раздумывал, о чем бы написать в очередной номер. За окнами жила фронтовая ночь.
Я представлял, как сейчас бойцы ведут огонь, идут по грязной дороге, ползут к рубежу атаки. Или лежат в ожидании команды. Худо лежать в темноте. Нельзя чиркнуть спичкой или кремешком огнива и затянуться самокруткой, одной на двоих...
Мои пальцы начал жечь окурок... Внезапно все мои мысли, от снега за окном до этого самого окурка, вылились в первую строку припева: «Давай закурим по одной». И дальше, без помарок, в стихотворение».
Еще до набора песни, а тем более до появления привычной шульженковской мелодии, строки ушли в народ. На разные лады их стали петь бойцы Южного фронта. Далее слова попали к композитору М. Табачникову. Он также находился в Каменске, где руководил армейским ансамблем. Табачников был уже достаточно известным композитором благодаря своей песне «Ах, Одесса, жемчужина у моря».
По воспоминаниям сына Табачникова Евгения Модестовича, перед одним фронтовым концертом Френкель предложил худруку ансамбля свое новое стихотворение и спросил, возможно ли положить это на музыку. «В запасе у отца всегда было несколько мелодий, и он ответил, что можно попробовать соединить со стихами одну из них. При этом попросил поэта непременно упомянуть родную Одессу. Так появилась строчка: «Снова нас Одесса встретит, как хозяев, звезды Черноморья будут нам сиять». А на следующий день родилась одна из самых популярных фронтовых песен».
Надо отметить, что в Каменске с будущим всенародным хитом вышел сначала конфуз. Бригадный комиссар Рюмин, возглавлявший отдел пропаганды и агитации Южного фронта, которому композитор и поэт принесли на утверждение новую песню, тоном, не терпящим возражений, заявил: «Никому эта ваша песня не будет нужна. Что это я буду вспоминать про то, что ты дал мне закурить? Вот если бы снарядами поделился или автоматный диск с патронами передал бы, тогда другое дело!»
Несмотря на критику бригадного комиссара, Табачников на свой страх и риск доверил земляку -- выпускнику Одесского театрального училища А. Явнику (он взял себе сценический псевдоним Воронцов) -- спеть новую песню в праздничном концерте. Композитор сам аккомпанировал ему на премьере 7 ноября 1941 г. в Доме Красной Армии, впоследствии Доме офицеров. Слушатели на концерте приняли новую песню на ура. Они долго аплодировали исполнителям, потому что в этой песне, звучавшей в тяжелые дни отступлений и ожесточенных боев, впервые пронеслась искренняя вера в то, что враг будет разбит, и победа -- несмотря ни на что -- будет за нами!
Как артиста узнали по песне
Интересна в связи с этим судьба первого исполнителя песни -- Воронцова-Явника. Аркадий Михайлович, как и композитор Табачников, был родом из Одессы. До войны он работал в Сталинградском театре музыкальной комедии, а после войны – в Свердловске и Новосибирске. В 1968 г. он был удостоен звания заслуженного артиста РСФСР. Рассказывая в своих послевоенных воспоминаниях об истории появления песни, Явник признавался, что никто, включая композитора и поэта, не догадывался, какая ее ждет оглушительная слава.
Однажды песня «Давай закурим!» спасла артисту жизнь. Произошло это летом 1942 г. Тогда линия фронта менялась быстро. После одного концерта, который был прерван бомбежкой, певец отстал от ансамбля. В одиночку стал пробираться к своим. Ночью переплыл Северский Донец. Но когда вышел на берег, услышал грозный окрик: «Стой! Кто идет?» Командир уже расстегивал кобуру пистолета. В эту же секунду один из бойцов радостно произнес:
– Товарищ командир, так это же «Давай закурим!»
– Да, -- выдохнул артист. -- Я пою эту песню.
Командир сконфузился, и рука, держащая пистолет, опустилась сама собой. Бойцы, обступив Воронцова, протянули ему кисеты. Покурив, по просьбе бойцов он вполголоса спел: «Давай закурим, товарищ, по одной. Давай закурим, товарищ мой!»
Визитная карточка Шульженко
После первого каменского исполнения песни стихи И. Френкеля были опубликованы во фронтовой газете «Во славу Родины». 22 января 1942 г. с названием «Давай закурим!» и подзаголовком «Песенка Южного фронта» они появились в центральной газете «Комсомольская правда». После этой публикации многие композиторы старались написать к ним музыку. Известно, что во время войны было около дюжины мелодических вариантов стихов Френкеля. Но в песенную антологию Великой Отечественной войны вошел лишь один -- табачниковский.
А потом песня ушла в многомиллионный слушательский тираж. Когда композитору представился случай на день приехать в Москву, он разыскал знаменитую певицу Клавдию Шульженко (через ее мужа, одессита Владимира Коралли) и подарил ей эту песню. В исполнении Шульженко «Давай закурим!» прогремела на всю страну. Не было, наверное, ни одного фронтового уголка, где бы не пели песню, рожденную в далеком донском городе.
Следует еще чуть-чуть добавить о послевоенной стезе трех каменских персоналий «Давай, закурим!». Френкель и Табачников еще более укрепили свою славу, написав, правда, уже не в соавторстве, много литературных и музыкальных произведений. Аркадий Воронцов-Явник, служивший в армейском ансамбле, в марте 1943 г. был награжден медалью «За боевые заслуги». В ансамбле он пробыл до конца войны. В лихие 90-е Аркадий Михайлович уехал в Израиль и там его следы теряются. По разговорам, артист всю жизнь сожалел, что, в отличие от Клавдии Шульженко, он не имел возможности во фронтовых условиях записать «Давай закурим!» и таким образом увековечить свое первенство.
Вот такая музыкальная история…
Если понравилась статья или вы узнали что-то новое, жмите большие пальцы вверх, подписывайтесь на наш канал и до новых встреч!