От Московского вокзала до «Пале-Рояль»
Если вы приехали в Петербург на поезде, вышли на платформу Московского вокзала, а потом и на площадь Восстания, а времени для прогулки по городу у вас в обрез, то прошу вас проследовать за мной.
Итак, мы с вами на бывшей Знаменской площади, в проектировании которой принимал участие царь-император Николай Павлович, именно благодаря его усилиям площадь получила регулярный вид. Позади нас собственно сам Московский вокзал – брат близнец (ну, почти) Ленинградского вокзала в Первопрестольной. Константин Андреевич Тон и Рудольф Андреевич Желязевич стали отцами главных ворот в Имперскую столицу.
Через площадь, напротив вокзала, стоит гостиница Октябрьская. Именно тут в первые годы молодой советской республики возникла аббревиатура ГОП (городское общежитие пролетариата). Сюда свозили беспризорников со всего города и окрестностей. Гопники, это те самые лихие парни с Лиговки, которые жили в этой общаге.
Сейчас в самом центре площади стоит обелиск, напоминающий нам о том, что Ленинград был удостоен звания Город-Герой. Но сооружение это относительно молодое, поставили обелиск в 1985 году. А вот в 1909 году на Знаменской (тогда ещё) площади поставили памятник Александру Третьему. Автор скульптуры Паоло Трубецкой, консультировался с вдовой императрицей, и в итоге получился царь-богатырь, на соответствующем коне, и на внушительном основании. Народ у нас добрый, но это не точно, и сразу же придумал стишок: «На площади комод, на комоде бегемот, на бегемоте обормот, на обормоте шапка».
Слабые любят кусать мёртвых львов. Ничего не изменилось в отечестве, увы.
Как настоящий деятель искусств, эпохи заката классицизма, Паоло Трубецкой на обвинения в безыскусности своего творения, что обрушились на него со стороны интеллигенции, оправдывался, что хотел изобразить животное на животном. Как бы то ни было, как при жизни Александр внушал кому страх, а кому уважение, так и в образе своём от него исходила сила, пугавшая изнеженных персон полусвета, коими часто и являлись деятели от искусства. Сейчас этот памятник стоит во дворе Мраморного дворца, так что царь всё ещё на посту.
Но мы с вами покинем площадь Восстания и прогуляемся по нечётной стороне Невского проспекта до улицы Пушкинской. Многие скользят мимо этого тихого уголка города, где в маленьком уютном сквере стоит Александр Сергеевич, а на постаменте высечены строки из его стихотворения «Памятник». Скульптор первого в Санкт-Петербурге памятника «Солнцу Русской поэзии» – Александр Опекушин.
И если вы прилежно учили русскую литературу, то вы и без меня вспомните слова предпоследнего катрена, там, где про: «…и долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал…». Но каково же будет ваше разочарование и удивление, когда на памятнике, установленном до революции, вы прочтёте несколько иную версию, а именно…
Хотя, что это я спойлеры тут вам давать стану, прогуляйтесь до сквера, отыщите надпись и почувствуйте себя настоящими искателями истины. А мы проследуем к дому за номером 20.
«Пале-Рояль», так он назван в народе, и с этим домом связано столько имён, что только возле него можно провести двухчасовую экскурсию, и ещё материала останется вагон и тележка. Архитектор Александр Иванов, тот самый, который в Москве гостиницу Балчуг строил, для Анны Рот – владелицы нескольких доходных домов, включая и соседний, построил Большой доходный дом меблированных квартир. Через некоторое время дом перешёл к баронессе Луизе Карловне фон Таубе, вдове барона Юлия Ивановича. Раньше многие мальчики в Юльках ходили. Поди, в честь Юлия Цезаря.
«В конце XIX — начале XX века дом стал одной из важных точек в культурной жизни города[6] . Зинаида Гиппиус писала, что «Пале-Рояль» «почему-то возлюбили литераторы и живали там, особенно несемейные, по месяцам, а то и по годам». Среди них были Пётр Перцев и Аким Волынский [3] , Иван Бунин , Владимир Маяковский встречался здесь с Софьей Шамардиной, а позднее — с Лилей Брик».
А ещё тут жили – Исаак Левитан, Фёдор Шаляпин, Глеб Успенский, Александр Куприн, Николай Шелгунов и Николай Михайловский – последние оба известные публицисты.
Что же сейчас с этим прекрасным и ужасным домом? Тут теперь коммунальный ад во всей своей неприглядности. Если повезёт зайти в парадную то можно столкнуться с городской изнанкой, тут на лестничных пролётах иногда устраивают ночлежку люди без места жительства. Но с высоких этажей открывается прекрасный вид на улицу. Особенно сейчас, когда пушистые заиндевелые деревья скрывают под белым бархатом инея прорехи в былом лоске зданий, или летом, когда с этой же задачей справляется пышная листва.
А далее мы сворачиваем на Кузнечный переулок, но об этом маршруте я расскажу вам в другой раз.
