Традиция проводить массовые посадки деревьев в торжественной обстановке и при участии «высоких гостей» проникла в Россию с Запада ещё в конце XVII столетия. В советскую эпоху Дни древонасаждения сменил отраслевой праздник День работников леса, а лесовосстановление стало прерогативой профессионалов.
В 2010 году, после масштабных лесных пожаров, Рослесхоз предложил возобновить традицию коллективных посадок лесных культур.
Всероссийский День посадки леса, «Живи, лес!», «Зелёная Россия», «Лес Победы», «Сохраним лес» — эти и другие лесовосстановительные акции, по замыслу их организаторов, направлены на воспитание бережного отношения к зелёным богатствам страны, привлечение внимания общества к проблемам их сохранения, восстановления и приумножения.
Здесь не лишним будет вспомнить, что одной из самых злободневных проблем современного лесного хозяйства в России является как раз отсутствие грамотного лесовосстановления. А то, что официальные источники преподносят под этим названием, российские экологи метко окрестили «сеянцевтыканием». И массовые акции не исключение.
Под звуки марша
Обычно это выглядит так: под звуки оркестра и выступления творческих коллективов добровольцы и чиновники высаживают сеянцы и саженцы лесных культур, как правило, хвойных, на заранее подготовленном участке, где по бумагам подтверждена необходимость искусственного лесовосстановления (на самом деле, оно не всегда целесообразно, но об этом позже).
Затем об этих посадках чаще всего забывают, и без должного ухода они погибают. На некоторых участках определить, что здесь когда-то было проведено искусственное лесовосстановление, можно только по сохранившимся информационным баннерам.
Возвращаясь к цели таких акций, нельзя не задать логичный вопрос: а можно ли считать их проявлением бережного отношения к лесным богатствам? Ведь при таком подходе о реальных результатах по воспроизводству лесов речь не идёт. Более того, в отдельных случаях для проведения показательных посадок вырубают уже существующие молодые леса.
Так, например, случилось в Иркутской области, где в сентябре прошлого года в районе села Малое Голоустное волонтёры высадили 10 000 саженцев сосны и лиственницы на месте лесного массива, пострадавшего в 2003 году от пожаров.
На фотографиях за спинами улыбающихся добровольцев отчётливо видны сваленные в кучи молодые берёзы, которые выросли на месте гари за прошедшие 16 лет. Расти бы им и дальше, если бы вместо них не решили посадить более ценные с точки зрения лесного хозяйства хвойные породы. Эта ситуация вызвала недоумение и у самих участников акции.
«Я лично участвовала в этой посадке и разделяю ваши переживания за срубленные берёзки. Для организации посадки участок был расчищен от валежника и поросли берёз. Как нам объясняют сотрудники Голоустного лесничества, в ходе мероприятий по восстановлению леса проводятся посадки сосны и лиственницы как хозяйственно ценных пород. Берёза к ним не относится», — прокомментировала фото с акции, размещённое в соцсети, одна из добровольцев Юлия Бурдо.
Мнение профессионалов
С точки зрения профессиональных лесоводов и экологов, такие акции бессмысленны, если не сказать хуже. Представители Гринписа России дали довольно резкую оценку посадки в Иркутской области, назвав её глупостью и вредительством.
«Все леса вокруг Малого Голоустного находятся в центральной экологической зоне Байкальской природной территории и входят в состав объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО «Озеро Байкал». И все эти леса защитные — в основном они относятся к категории «запретные полосы лесов, расположенные вдоль водных объектов».
Таким образом, их главное целевое назначение — выполнение разнообразных защитных функций и сохранение природной среды ближайших окрестностей Байкала. С этой точки зрения важно, чтобы на месте погибших лесов как можно быстрее появлялись новые, и чтобы их способность выполнять средообразующие функции восстанавливалась как можно быстрее.
Получается, что посадка не ускорила появление нового леса на выгоревшей площади, а наоборот, замедлила, по меньшей мере, на 16 лет. При этом совершенно не очевидно, что из высаженных сеянцев что-либо вырастет — абсолютное большинство таких посадок в таёжной зоне нашей страны гибнет из-за отсутствия или низкого качества последующего ухода.Быстрорастущие берёза и осина обгоняют в росте высаженные хвойные деревья и затеняют их, в результате чего светолюбивые сосны и лиственницы гибнут практически полностью. А на месте посадок вырастает ровно такой же лес, который вырос бы сам собой — из берёзы и осины.
Настоящая работа лесовода — это обеспечение воспроизводства ценных лесов в кратчайшие сроки, причём, если не получается это сделать везде, то там, где это даст наибольшую отдачу. В Иркутской области огромные площади как более свежих гарей (например, после катастрофических пожаров 2016 года), так и рубок, которые зарастают, чем придётся.
Если там, где в первую очередь нужно именно сейчас обеспечивать воспроизводство хозяйственно ценных лесов, почти ничего не получается, то сносить 16-летний березняк ради того, чтобы навтыкать сеянцев сосны и лиственницы, — это просто глупость», — проясняет ситуацию руководитель лесного отдела Гринписа России Алексей Ярошенко.
Вполне прозрачная позиция по вопросу лесовосстановления у Всемирного фонда дикой природы России:
«WWF России считает, что обеспечение лесовосстановления на землях, находящихся в ведении органов управления лесным хозяйством, — задача этих органов, а усилия общественных организаций и активных граждан должны быть направлены прежде всего на то, чтобы добиться от них качественного проведения работ по посадке леса и проведению уходов, охране молодых посадок от пожаров и других повреждений.
Вкладывать дополнительные средства, привлечённые из других источников, в том числе от спонсоров, а также привлекать к этим работам добровольцев целесообразно только тогда, когда речь идёт о восстановлении лесов с особо ценными экологическими и социальными функциями, например, защитных лесов, которые не используются для промышленной заготовки древесины», — указано на сайте организации.
Вопреки здравому смыслу
Попытки вырастить хвойные леса искусственным способом крайне редко дают видимые результаты. Убедиться в этом можно на примере Ленинградской области, которая уже не один год лидирует среди регионов России по качеству возобновления древесных ресурсов, а по итогам 2019 года занимает первое место в рейтинге Рослесхоза по эффективности управления лесами. Неудивительно, что к области проявляют повышенный интерес общественники и экологи, которые хотят своими глазами увидеть примеры эффективного лесовосстановления в России.
Увы, по факту похвастаться региону особенно нечем. Несмотря на то, что здесь действительно каждый год высаживают очень много сеянцев, в том числе по популярной нынче технологии — с закрытой корневой системой, вырастить из них густой жизнеспособный хвойный лес не получается. В лучшем случае в местах посадок можно наблюдать смешанные леса, главным образом там, где при подготовке к посадкам не полностью уничтожили хвойный подрост. Большинство культур погибает, и на их месте насеваются пионерные лиственные породы.
С точки зрения возобновления лесов это неплохо, но такой результат плохо соотносится с объёмом финансовых вложений и физических усилий, прикладываемых для этого. Практически тот же результат можно получить и без активных действий со стороны людей, просто положившись на природу.
Представители общественных организаций и независимые специалисты уже не раз проводили проверки в лесах, расположенных в бассейне реки Смородинки. В том числе в Сосновском участковом лесничестве Приозёрского лесничества, где после масштабных сплошных рубок в еловых насаждениях под предлогом борьбы с короедом-типографом, вызвавших широкий общественный резонанс, местные лесные власти попытались компенсировать нанесённый ущерб.
Некоторые посадки носили характер празднично-показательный, с участием большого количества добровольцев и чиновников.
Одно из таких мероприятий состоялось в мае 2017 года на Всероссийском дне посадки леса. На нём присутствовали Иван Валентик, в то время возглавлявший Рослесхоз, губернатор Ленинградской области Александр Дрозденко, главный федеральный инспектор по региону Татьяна Лукаушкина, депутаты Госдумы РФ, представители федеральных и региональных органов государственной власти.
Вместе с добровольцами они высаживали сеянцы сосны с закрытой корневой системой, выращенные в местных питомниках. Правда, использовали для этого не специальные посадочные трубы, а обычные «мечи Колесова». Да и технология была выбрана не самая оптимальная — с напашкой плужных борозд и посадкой в дно борозды.
«Это можно было бы списать на ошибки конкретного арендатора, если бы не одно обстоятельство: в посадках леса на этой территории принимали участие руководитель Рослесхоза со свитой и губернатор Ленинградской области, тоже, разумеется, со свитой. И в состав их свит, безусловно, входили отраслевые специалисты из системы Рослесхоза и Комитета по природным ресурсам Ленобласти.
Да и арендатор тут не простой — по данным геопортала Рослесхоза, вся эта территория находится в аренде для заготовки древесины у ООО «Привус». А по информации Rusprofile, учредителями этой организации являются О. С. Лебедь, А. О. Лебедь и О. О. Лебедь. Олег Станиславович Лебедь в прошлом руководил Управлением Росприроднадзора по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.
И само ООО «Привус» не раз выполняло подрядные работы как для Комитета по природным ресурсам Ленобласти, так и для ЛОГКУ «Ленобллес». То есть должно хотя бы теоретически разбираться в тонкостях лесного хозяйства», — приводит аргументы Алексей Ярошенко.
Лесная халтура
Однако результаты обследования этой территории специалистами Гринписа в апреле 2019 года подтвердили обратное: в квартале 68 Сосновского участкового лесничества высаженные культуры погибли полностью, в квартале 63 — частично. По оценкам экологов, значительная часть оставшихся сеянцев погибнет в ближайшие годы.
Единственная надежда на сохранившийся при рубке подрост, который при правильном последующем уходе позволит хотя бы на части вырубленной площади сформировать хвойные или смешанные молодняки. При таких показателях вызывает сомнения качество лесовосстановительных работ в регионе в целом. По официальным данным, план по возобновлению лесов в 2019 году был выполнен на 114%, в 2018-м — на 117%. Но что реально стоит за этими цифрами?
«Массовые акции по качеству лесовосстановления в большинстве случаев принципиально не отличаются от того, что делают лесопользователи или специализированные учреждения. Так что, думаю, дело тут не в псевдо-патриотизме и не в популизме или не только в них, а скорее в том, что в государстве есть огромный спрос на лесовосстановительную халтуру.
Слишком многим нужно, чтобы лес посадили, провели обряд очищения, избавляющий от чувства вины за бесхозяйственное и разорительное лесопользование. А уж к чему этот обряд приведёт, неважно», — высказал мнение на Лесном форуме Гринписа Алексей Ярошенко.
С точки зрения директора FSC России Николая Шматкова, любые посадки леса не имеют смысла без последующего качественного ухода.
«Одни только посадки саженцев не могут сделать тот же вклад в экосистемы и принести ту же хозяйственную пользу, что и зрелые леса, поэтому важно не только заниматься посадками, но и правильно ухаживать за уже подрастающим лесом и тем самым формировать ценные с лесоводственной точки зрения леса быстрее», — убеждён эксперт.
По следам былых акций
С уходом за саженцами ситуация ещё более печальная: если сажать леса у нас в стране хотя бы пытаются, то уход за ними в большинстве случаев выполняют только на бумаге. В том же Сосновском лесничестве сотрудники лесного отдела Гринписа обследовали шесть участков, на которых ранее было проведено искусственное лесовосстановление. Только на одном из них эксперты обнаружили следы недавнего ухода, правда, чисто символического — в виде хаотичной рубки единичных деревьев берёзы.
В некоторых случаях косвенные признаки позволили экологам предположить, что когда-то на этих участках проводили агротехнический уход. Но не более того.
«Сейчас ситуация усугубляется тем, что на деньги, предусмотренные нормативами затрат на мероприятия по охране, защите и воспроизводству лесов, утверждёнными приказом Рослесхоза от 19 июня 2019 года N0 762, можно нанять разве что самых низкоквалифицированных рабочих-подёнщиков, у которых при такой оплате труда нет ни малейших стимулов чему-то учиться и повышать свою квалификацию. А из-за ковидных ограничений и их осталось мало, поэтому самые невыгодные для них работы просто остались без исполнителей.
Кстати, если при таком подходе стандартные сеянцы с открытой корневой системой будут заменять на сеянцы с закрытой корневой системой (чего всеми силами добиваются Рослесхоз и Минприроды), приживаемость лесных культур будет ещё ниже, поскольку эти сеянцы с ЗКС более мелкие и нежные, более чувствительны к технологической культуре лесовосстановительных работ.
Зато денег будет тратиться больше — такие сеянцы стоят в 4-5 раз дороже обычных. В Подмосковье они были бы очень хороши, но только при нормальной организации подготовки почвы, посадки и ухода, при неукоснительном и своевременном соблюдении всех технологических операций», — строит неутешительные прогнозы руководитель лесного отдела Гринписа России.
Углеродная компенсация
Есть в практике искусственного лесовосстановления и позитивные примеры. Например, лесная холдинговая компания «Алтайлес» ежегодно проводит мероприятия по созданию парков, скверов, аллей, памятные посадки деревьев в честь Победы в Великой Отечественной войне. В акциях принимают участие известные жители края.
«Как правило, такие мероприятия проходят очень быстро, и настоящая работа начинается после того, как гости уезжают. Наша компания берёт шефство над такими участками, сотрудники ухаживают за деревьями, поливают их, оберегают от пожаров. И такая работа продолжается на месте памятной посадки из года в год. Это очень важно, так как имеет значение не только красивая картинка, но и содержание. Такие акции ценны именно тем, что дерево, пока растёт, напоминает людям о важных событиях», — поясняют в пресс-службе компании.
Не только игроки лесного комплекса заинтересованы в возобновлении лесных богатств. Масштабную программу «Под зелёным крылом» запустил РУСАЛ — посадки сеянцев лиственницы и сосны прошли в Дзержинском и Берёзовском районах Красноярского края. Таким образом металлургический гигант намерен компенсировать выбросы парниковых газов, составляющих «углеродный след» первичного алюминия, производимого РУСАЛом.
Предприятие заключило с Федеральным агентством лесного хозяйства и правительством края соответствующее соглашение, по которому обязалось не только выполнить посадки леса, но и в течение пяти лет финансировать агротехнический и лесоводственный уход за ними. И в 2020 году такие мероприятия действительно выполнили сотрудники местных лесничеств.
Проблема углеродного следа, оставляемого промышленными предприятиями, и его снижения в последнее время получила в России достаточно широкую популярность.
Говоря о важности этого направления, министр природных ресурсов и экологии РФ Дмитрий Кобылкин в прошлогоднем интервью «Ведомостям» упомянул возможность промышленников заниматься посадками деревьев, чтобы компенсировать выбросы СО2 в атмосферу. Однако у специалистов лесной отрасли свой взгляд на эту ситуацию.
«Лесовосстановление никак не может компенсировать ничей углеродный след, оно практически не влияет на способность лесов поглощать и связывать углерод. В лесной зоне вырубка или гарь быстро зарастает лесом сама собой, часто даже быстрее, чем если на ней что-либо сажать. В большинстве случаев это будет не такой хозяйственно ценный лес, какой был срублен, — на месте вырубленных хвойных лесов в таёжной зоне обычно вырастают самосевные березняки и осинники.
Но березняк или осинник поглощает и связывает углерод ничуть не хуже, а часто даже лучше, чем тот же ельник. Идея компенсации углеродного следа посадкой леса на вырубках или гарях — это большой самообман. Хотя чаще при «компенсировании» обманывают всё-таки других, а не себя», — считает Алексей Ярошенко.
«Посадки леса не оказывают значимого влияния на изменение климата, это абсолютный популизм. Конечно, когда крупные компании проводят массовые лесопосадочные акции, можно этому только порадоваться. Но не стоит такими мероприятиями прикрывать негативное воздействие на природу. Реальный эффект приносят мероприятия по сокращению выбросов парниковых газов, а лесопосадки с привлечением волонтёров — не более чем своего рода маркетинговый ход.
Да, это тоже экономические затраты, но будем честны — даже при условии финансирования дальнейших уходов за саженцами расходы предприятия будут значительно ниже, чем на внедрение безотходных и ресурсосберегающих технологий, эффективных систем фильтрации, очистных сооружений и т. д.», —рассуждает старший научный сотрудник лаборатории мониторинга лесных экосистем Института мониторинга климатических и экологических систем СО РАН, кандидат сельскохозяйственных наук Никита Дебков.
Ожидания и реальность
Каким же всё-таки должен быть результат лесопосадочных акций, чтобы их можно было считать эффективными? По мнению Никиты Дебкова, это зависит от того, какую цель изначально ставят перед собой организаторы и где проводят посадки.
Часто в тожественных речах звучат слова о вкладе в возобновление лесных ресурсов, вечном наследии, сохранении национального достояния и благодарности будущих поколений. Всё это было бы логично, если бы саженцы действительно вырастали до состояния спелого леса. Учитывая, что на это уходит в среднем около 100 лет, можно было бы рассчитывать на признательность потомков. К сожалению, в нынешних реалиях речь не идёт не только о вечности, но иногда даже о нескольких годах жизни.
«Дело в том, что многие (если не большинство) участников подобных акций намереваются вновь возвратиться на место, где, как они думают, растёт посаженный ими лес. Зачастую это семьи с детьми. И что они увидят? Что касается работников лесного хозяйства, здесь всё сложнее — подавляющее большинство из них осознаёт, что каждый год участвует в своеобразном «ритуале жертвоприношения».
Взглянув со стороны на эти акции, можно подумать, что лесники даже один день в году не могут нормально посадить культуры и вырастить из них лес», — рассуждает старший научный сотрудник ИМКЭС СО РАН.
К такому выводу он пришёл по итогам анализа результатов массовых посадок леса в Томской области, проведённых в 2013–2019 годах в рамках акций «Живи, лес!» и «Всероссийский день посадки леса». В числе системных проблем эксперт отмечает отсутствие уходных мероприятий. По его словам, участки, которые не входят в госзадание, фактически не существуют — на них не проводят инвентаризации и рубки ухода, не делают дополнений культур.
«На участках, которые входят в госзадание, в принципе, выполняется весь комплекс лесохозяйственных работ, но, как правило, несвоевременно, либо ненадлежащего качества и количества. Например, дополнения культур в большинстве случаев выполняют однолетними сеянцами сосны и двухлетними сеянцами кедра.
Хотя в правилах лесовосстановления по южной тайге Западной Сибири установлен минимальный возраст посадочного материала кедра — 3–4 года, а сосны — 2–3 года. При этом количество дополнений должно в сумме с прижившимися культивируемыми растениями давать не менее 85%, что не соблюдается», — констатирует Никита Дебков.
Посадкам — да, уходу — нет
Ещё одна системная проблема, о которой уже говорилось ранее, — высадка леса там, где он, в принципе, не очень-то и нужен или где за ним проблематично осуществлять уход. Пример — мероприятие, проведённое в Томске в мае 2011 года в честь Международного года леса. Выполняли посадку активисты под руководством специалистов Департамента развития предпринимательства и реального сектора экономики Томской области на территории бывшего железнодорожного питомника (ныне территория стадиона «Буревестник»).
«Памятная посадка была произведена «лесниками», но не на землях лесного фонда. В итоге культуры посадили, но их как бы нет. Это основная бюрократическая проблема: освоить государственные средства и воткнуть культуры, где попало, можно, а вот уходы проводить уже нельзя (или не надо?), поскольку участки принадлежат другим непрофильным организациям и учреждениям. Но даже если сажают на землях лесного фонда, как это было в 2013 году, то всё равно отсутствует приёмка, инвентаризация и, соответственно, уходы.
Причём распахали хороший находящийся в эксплуатации сенокос. Да, безусловно, картинка красивая получилась на момент акции. Но это же сенокос, там хороший и густой травостой — логично предположить, что уходов потребуется больше. Другая крайность — сажать деревья на удалённых землях лесного фонда. Всё-таки нужно тщательно подбирать участки поближе к населённым пунктам», — считает Никита Михайлович.
Отсутствие достоверных сведений о судьбе высаженных сеянцев — существенный недостаток всех лесовосстановительных мероприятий. В случае с массовыми акциями это тем более нелогично — сажают лес с помпой, под выступления творческих коллективов и бравые речи чиновников, с фотоотчётами и видеосюжетами на местных телеканалах.
Логично было бы и мероприятия по уходу так же активно освещать в СМИ, чтобы люди видели, что высаженный ими лес живёт и набирает силу. А в открытых интернет-ресурсах размещать данные о местоположении участков с географическими привязками для независимого общественного мониторинга и сведения о запланированных и выполненных мероприятиях по уходу с указанием сроков, исполнителей и т. д.
«Признаюсь честно — я не могу себе представить, чтобы мероприятия по уходу в наших СМИ освещали так же активно, как посадки леса. И тем более не представляю участие в них «высоких лиц» из профильных ведомств и региональных структур власти.
Это выглядело бы странно, да и картинка не самая привлекательная — как министр или губернатор ищут в метровых зарослях травы 15–20-сантиметровые сеянцы или саженцы, а затем проводят вокруг них отаптывание (хотя бы его, о кусторезах и речи нет). К таким работам хорошо бы привлекать волонтёров, лучше всего — из числа будущих работников лесной отрасли.
В качестве примера можно привести идею, которую я предложил для реализации в Томском госуниверситете. Суть в том, чтобы студенты первого курса поучаствовали в проведении посадок, а затем каждый год выполняли агротехнический уход за молодыми культурами.
К пятому курсу эти деревья вырастут до состояния, когда проводить уходы должны уже не добровольцы, а лесники с привлечением специализированной техники и оборудования. Таким образом, мы привьём студентам системное мышление, понимание того, что лес нужно не только посадить, но и вырастить. Цепочка лесовосстановления состоит не из двух звеньев «вырубил — посадил», она гораздо длиннее, и посадка — только первый этап на долгом пути.
Неудивительно, что по поводу лесовосстановительных акций, которые не приводят к реальному возобновлению лесных ресурсов, существует мнение, что они полностью бесполезны. Но, думаю, здесь всё не так однозначно. Повторюсь, всё дело в правильном целеполагании. Когда сеянцы высаживают грамотно, под руководством специалистов и в тех местах, где за ними можно проводить уходы, это даёт свои результаты.
Мы не говорим при этом о выращивании хозяйственно ценной древесины — на это направлены совсем другие мероприятия и ресурсы. Но с точки зрения возобновления лесов и привлечения внимания общественности к проблеме лесовосстановления такие акции, на мой взгляд, всё же имеют свою ценность», — подводит итог Никита Дебков.
Для справки
Неожиданный вывод о результатах искусственного лесовосстановления сделали британские климатологи. В статье, опубликованной в этом году в Global Change Biology, говорится, что массовые посадки леса приводят к изменениям водного баланса тех территорий, где проводят такие мероприятия. Климатолог из Кембриджского университета Лора Бентли и её коллега Дэвид Кумс обнаружили, что восстановление лесного покрова оказывает негативное влияние на местные экосистемы.
К такому выводу исследователи пришли после обследования 43 территорий бывших сельскохозяйственных угодий, природных равнин и степей, где 20-30 лет назад были высажены леса.
Всестороннее изучение роста посадок проводили на 43 территориях на всех континентах Земли, исключая Антарктиду. Учёные зафиксировали изменения водного баланса этих участков — уже в первые пять лет после высадки деревьев количество воды в реках упало на 25%, а за последующие годы снизилось на 40% от первоначального уровня.
В некоторых случаях реки вовсе пересохли. Ярче всего это проявлялось на равнинных и луговых участках, не затронутых сельским хозяйством, которые до начала высадки лесов находились в хорошем состоянии.
Исследователи сделали вывод о необходимости проводить перед посадками всестороннюю оценку их последствий и подбирать оптимальные участки местности для лесовосстановления.