Все ключевые моменты нашей личности родом из детства. Самые яркие детские впечатления – сказки, игры – всё это в будущем приводит нас к тому, что мы по-настоящему любим и чем хотим заниматься во взрослой жизни. Маленькой я проводила все лето в деревне у бабушки. Причем это были не 6 соток в Подмосковье, а настоящая деревня. Мы ходили в лес, занимались огородом. Отец строил дом, баню, гараж – все всегда делал сам. Я за ним наблюдала и видимо это где-то отпечаталось и сохранилось на подкорке. Когда пришла пора выбирать институт я выбрала факультет социологии, проучилась 2 года и ушла – поняла, что это не мое. Но что при этом моё – я сказать не могла. Пошла работать в кафе официанткой. Когда пришло понимание, что и там мне делать нечего, развиваться некуда и нет никаких интересных перспектив, то у меня начался кризис самореализации. Я задепрессовала. Некоторое время провела дома, ничего не делала, валялась в бессилии на кровати, просто страдала, не понимая, что делать со своей жизнью. Было плохо. В какой-то момент я подумала: «Ну, раз ничего хорошего из меня не вышло и терять мне нечего, значит можно делать что угодно». И я стала думать: а чем мне интересно было бы заняться? И я захотела заниматься столяркой – мебелью, деревом.
Есть стереотип, что это неженское занятие, но мне было плевать. Делать при этом я ничего не умела, поэтому для начала просто зашла на Авито и посмотрела, какие там есть вакансии. Нашла прямо в гаражах около дома какую-то мастерскую и пошла устраиваться туда на работу. Внешне это был просто трэш: гаражный кооператив, всё какое-то грязное и в пыли, потолок из тента. Но я пришла и сказала: «Ребята, я ничего не умею, но очень хочу у вас работать. Возьмите, меня, пожалуйста». И меня взяли. Дали мне мебельные щиты и сказали шлифовать. Просто стоишь и целыми днями шлифуешь кусок деревяхи. Месяца 3 я этим занималась чисто на энтузиазме. Какие-то деньги за это платили, но очень символические. Потом стало понятно, что этот вариант тоже не по мне. Я ничего не создаю и ничего не получаю. Попробовала устроиться в другую мастерскую. Там делали красивые разделочные доски. Но и там я просто шлифовала эти досочки – тоже ничего особенного. Пришло какое-то разочарование, что я ничего не умею, ничего не могу.
На какое-то время я ушла из столярки и попробовала устроиться на работу в офис. Мне казалось: пора расстаться с этими детскими мечтами и начать уже как все нормальные люди “делать что-то серьезное”. Единственная польза, которую я извлекла из работы в офисе – новые знакомства. Там я встретила Машу, с которой мы подружились и с которой сейчас снимаем мастерскую. Тягу к ручному труду было не унять и я решила, что чтобы не быть бесполезной в столярной мастерской, я должна пойти поучиться этому делу. Было понятно, что если бы я была мужиной, то меня даже без опыта взяли бы в какую-нибудь крутую мастерскую и всему бы там научили. Там так заведено: не умеешь – научишься. К сожалению, с девчонками это правило не работает. Я не обижаюсь на это. Я понимаю работодателя и его опасения. Поэтому, чтобы быть девочкой и работать по такой специальности, нужно показать себя как профессионал. Я выбрала короткую годичную программу в колледже. В группе из 30 человек кроме меня было еще 4 девочки. В основном это были девушки со взрослыми детьми, которым нужно было какое-то хобби.
Когда я закончила обучение и начала искать работу, то нашла мастерскую, которая делала именно то, что мне очень откликалось и по внешнему виду и по философии. Мастерская была просто крошечная, метров 25. И кроме меня там работали еще трое человек. Мы создавали концептуальную мебель полностью вручную. Обычно на производстве есть огромный конвейер, люди там практически не работают. То, что делали мы принципиально отличалось. Мы даже электроинструмент старались использовать по минимуму, то есть делали все с помощью стамески и рубанка. Это был максимально ручной труд, в который вкладывалась душа мастера. И я полностью отдалась этому процессу. Я была в таком восторге и в такой любви к тому, что я делаю! Я проработала там год и это был великолепный опыт.
Самое тяжёлое в столярном деле – это физический аспект. Доски тяжёлые, их нужно поднимать и иногда тебе никто не поможет, потому что все заняты своими делами. Плюс это очень травмоопасно. Работа с пилящим инструментом – это постоянно порезы, травмы, занозы. Было несколько ситуаций, когда я серьёзно травмировалась и воспоминания об этом не греют мою душу. Однажды на производственной практике у меня вылетела деревяшка на фрезерном станке ибольшой палец попал прямо под лезвие. Ноготь отрастал ещё пару месяцев, но сейчас вообще не заметно. Падали струбцины на ногу, был перелом пальца. И самое серьёзное – когда я работала на станке с циркулярной пилой, деталь, которую я вела к пилящему диску вылетела и очень сильно травмировала мне руку. На руке остался большой шрам. Это происходит за доли секунды, ты к этому не готов, не понимаешь, что произошло, что к этому привело. И такое в профессии случается постоянно.
Но все эти сложности с лихвой окупает результат. Когда я создаю какой-то предмет. Это для меня не просто красивый стол с вензелями или резьбой. А предмет, который отражает моё внутреннее состояние, мой внутренний мир. То, что выходило из моих рук было с естественными следами, с потёртостями, царапинами, но не потому что я не доработала, а потому что это был показатель, что я работала руками с этой вещью. Есть такой японский термин ваби-саби – скромная простота. Это стиль, который подразумевает, что на предмете, над которым работал мастер, остались следы ручной работы, либо само время оставило какие-то отпечатки. Это может быть изначально идеальный предмет, но со временем у него появился скольчик, царапинка, потому что этот предмет жил своей жизнью, с ним приключались истории. И эти истории накапливались и их не пытаются прятать. Бывает, что если дома на идеальной кухонной столешнице появилась царапина, у хозяев истерика: «Столешница испорчена! Она теперь не идеальная!» и её пытаются как-то зашлифовать, прикрыть чем-то. Мне это противоречит. Я не так отношусь ни к вещам, ни к жизни.
В моей новой мастерской все было хорошо, кроме того что работодатель вёл себя не очень ответственно в плане выплаты зарплат. В принципе всё мебельное производство для сотрудников – это очень малоденежная специальность. Можно хорошо зарабатывать, только если ты крутой специалист с десятилетним стажем. Или если ты работаешь без сна и отдыха. Я знаю ребят, которые там работают каждый день по 10-12 часов и у них всё хорошо с деньгами, но не хватает сна и личной жизни. А если работать в обычном режиме, то это довольно неблагодарный труд. В ответ на вопрос: “А где моя зарплата?”, тебе говорят: «Денег нет, сорян, прости, потерпи». При этом мы производим табуреты и стулья по 10 тысяч за штуку.
На одно изделие уходило 3-4 дня полноценной работы. Обычно у нас были очень жёсткие дедлайны, один заказ наваливается на другой и ты постоянно на работе. Я работала 6 дней в неделю по 10 часов. Это было невероятно изматывающе, но первое время на энтузиазме я вытягивала. Через год энтузиазм закончился. Я вкладываю весь свой ресурс, отдаю всю себя, но при этом мне хочется немножко денег, хотя бы на еду. Я живу одна в родительской квартире, на аренду тратиться не нужно. Но бывали времена, что из еды я могла себе позволить только гречку. Я жила тогда в ближнем Подмосковье и на работу нужно было ездить на электричке. Бывало, что нет денег на электричку не было и приходилось ходить по квартире и вытрясать из карманов всех курток мелочь, чтобы насобирать 56 рублей на билет. В общем я поняла, что если нет финансовой подушки, то резко уйти отовсюду и заняться ручным трудом – это план для отбитых (как я).
В результате я ушла оттуда, но найти другую мебельную компанию, где платили бы деньги и где я могла бы сама заниматься производством, а не только шлифовать, мне не удалось.
Тогда я решила, что на столярке свет клином не сошелся и пошла работать в такое интересное место как Городская ферма. У нас было небольшое помещение на Дмитровской возле Хлебозавода. Мы выращивали микрозелень. Я занималась посадкой, уходом: замешивала землю лопатой, сеяла семена, поливала. Люблю физический труд, иначе мне скучно. Это был интересный опыт, опять же какие-то мои флэшбеки в детство. Дерево, глина, растения – это всё об одном. Я работала там примерно полгода, пока опять не напоролась на те же грабли, что сначала всё классно, а потом работодатель говорит, что денег не будет.
Я ни на кого не держу обиду. Я сама этого хотела, ведь могла найти работу в офисе, белую зарплату, трудовой договор. Но такое вот шило у меня в одном месте. В итоге я опять начала искать работу и – о чудо! – мне подвернулась вакансия администратора в гончарной мастерской. Вместе с трудоустройством мне предложили пройти курс по гончарному делу. Я его прошла, потом поучилась ещё. Мне очень понравилось, поэтому сейчас я работаю администратором в гончарной школе и создаю параллельно свою керамику, посуду. Но моя тяга к дереву не угасла, поэтому я начала делать инструменты для керамистов. Это стеки – инструмент, с которым удобно работать с глиной за гончарным кругом: выравнивать её, придавать форму. Там я работаю уже два года и пока полёт нормальный. Хороший коллектив, зарплата, отличные руководители – девочки ответственные, заинтересованные, с которыми можно по-человечески хорошо провести время. Может быть это потому что первый раз у меня работодатели девочки, кстати. До этого были мужчины.
Какие у меня планы? Я бы хотела продолжить заниматься мебелью. Но уже работать не на кого-то. Я хочу создавать что-то сама. Но для этого нужно ещё подкопить ресурсы, потому что на организацию своего рабочего места нужны большие вложения: инструменты, материал. У меня есть тяга к тому, чтобы делать что-то самостоятельно и показывать другим – смотрите, что я умею.
Сейчас есть тренд на ручную работу. Люди истосковались по этому, устали от Икеи. Им хочется чего-то интересного, индивидуального, чего-то, что будет лично от человека к человеку. Поэтому сейчас много посетителей вторческих мастер-классов. Даже если люди не хотят заниматься ремеслом, им это интересно как хобби, сам процесс. Спрос на изделия ручной работы тоже есть. Людям интересны как мои изделия, так и изделия других мастеров. Даже какие-то рестораны заказывают керамику не с фабрики, а у автора-керамиста. Потому что это возможность передать какую-то атмосферу, настроение.