Он говорит о работе, о каких-то глупостях, мне не интересных событиях, и упрямо смотрит в глаза.
Так смотрит мой пес, когда хочет, простите за сленг — жрать, а жрать он хочет всегда.
Этот мужской взгляд хорошо мне знаком, взгляд, проникающий под кожу.
Боюсь ли я этого взгляда? Нет. Просто научилась не обращать внимание, когда мужчины так смотрят.
Почему, спросите вы? Возможно так безопасней, или мое сердце не хочет переживать очередной накал страстей.
Спокойней ли мне так живется? Ответ теряется в темных аллеях многочисленных историй...
***
.... На работу она часто приходит с небольшим букетиком цветов.
- Смешной мой муж, вот и повода нет, а он утром мне цветы подарил, - надрывно и театрально говорит Тамара Петровна медицинской сестре, переступая порог врачебного кабинета.
Она шумно передвигается по своему кабинету, в котором вот уже 30 лет работает педиатром, ведет прием маленьких пациентов. Ее походка тяжеловесна и , кажется, что с каждым новым рабочим днем, кабинет ей становится мал.
Не успев снять пальто, и надеть халат, она достает из стеклянного шкафчика хрустальную вазу, образца 80 годов, споласкивает емкость, наливает воду, и немного подрагивающей рукой, вставляет туда букет.
Один стебелек проскакивает мимо края вазы.
Тамара Петровна, неловко вытаскивает весь букет из воды, проводит пальцами по семи стебелькам, соединяет их вместе, как можно плотнее, и на мгновение останавливается...
Она чувствует под своими пересохшими пальцами прохладу и капельки воды отрезвляют ее ум и сердце.
- Да, так лучше, так лучше, сейчас, выпрямлю тебя, проказник, и соединю с твоими друзьями,- вздыхая говорит она, забыв на мгновение, что в кабинете не одна.
Тамара Петровна неловко поднесла букет к своим губам и казалось, что хочет их поцеловать, но осеклась...
Оглянулась на свою коллегу и смущенно улыбнулась.
Начала спрашивать о количестве записанных пациентов, о медицинских картах и тех необходимых вещах, которые сопутствуют началу рабочего дня.
Между всеми этими дежурными словами, она уже машинально поставила цветы в вазу, не обратила внимание, что вода перелилась через край и образовалась небольшая лужица на столе, которая расползалась и через мгновение могла бы замочить медицинскую карту первого пациента.
Медицинская сестра резко подняла вазу и стала промокать лужицу салфеткой.
- Тамара Петровну, ну что вы, ей Богу, нельзя же так....
- Вот и я говорю, зачем, зачем ты мне цветы даришь, нельзя же мне в кабинет, на работу... не положено даже, а он все шлет и шлет мне букеты...
- Эх, Тамарочка Петровна, ну вы и выдумщица....
Не переживайте, я все убрала, можем начинать прием?
- Пора, да, пора.....
Тамара Петровна посмотрела на букет маленьких, розовых гвоздичек, вздохнула и надела маску, как можно выше подняв ее к глазам, в которых поблескивали слезинки отчаяния.
Она знала, что через несколько минут это слезливое настроение пройдет, она окунется в мир детского здоровья, и каждый маленький пациент будет для ее огромным миром счастья и радости.
А вечером.... она в очередной раз спросит себя — зачем? И не найдя ответа, утром, зайдя в кабинет, будет рассказывать, что ей звонил муж, или что он прислал ей письмо, или что она поедет в отпуск к нему... А потом купит сама себе букетик цветов и вложит в него маленькую открытку: « Для тебя, любимая! Твой муж».
И не важно, что муж давно от нее ушел, она все равно будет получать от него цветы, писать стихи и даже иногда читать их подругам.
Зачем? Возможно потому, что она верит, понимаете, верит, что в один прекрасный день в ее жизни появится человек, который будет дарить цветы и для которого ее стихи, она сама, такая смешная, крупноватая, с тугим пучком поседевших серых волос, нарисованными бровями и теплыми сухими ладошками будет единственной. И эта вера помогает ей БЫТЬ...и в каждом лепестке, стоящих в вазе цветов, она видит красоту этой жизни, пытаясь заглушить отчаяние...
Чтобы утром, опять услышав слова медицинской сестры: « Ну, вы Тамара Петровна и выдумщица, нельзя же так!», - сказать: « Можно, деточка моя, можно!»
***
- Десять лет не была в городе, и почти ничего не изменилось...., - подпиливая мне ноготок, говорит мастер.
- Ну, не скажите, изменений много, вот свет везде на улицах горит, - не соглашаюсь я.
- Разве что! В остальном, тухло, люди какие-то остановившиеся... Если цена будет больше 350 рублей за прическу, то все, считают, что люди не пойдут и делают прически и стрижки на эти 350 рублей. Расти не хотят, новое узнавать не стремятся.... и вообще, патриархально все как-то, мелко, без огонька...
- Есть такое, но как иначе, зарплаты маленькие и запросы маленькие, - поддерживаю разговор.
- Так потому и маленькие, что к большему не стремятся...
- А зачем? Ритм здесь другой, не Москва ведь, да и людей мало...
- Мало, это точно, все друг друга знают и мусолят, а страстей сколько.
- А вы почему приехали назад? Не сложилось?
- Сложилось, да вот мама заболела, и не соглашается переезжать...
- Знакомая ситуация.
- Нас у нее семеро. Младшему 18 лет. И заболела, по-женски очень серьезно. Операцию можно сделать, но не здесь, а она уезжать не хочет...
- Дорогая операция?
- Не в деньгах дело...
- Психологически не готова?
- Да. Хотя и это не важно... Мы все разъехались, малой в армию ушел, она одна осталась.
- А отец?
- Ушел. Понимаете, к сестре ее. Живет теперь с ее сестрой. Нас семеро.... А у нее ноги, как чулки синие. Страх! И операцию делать не хочет... говорит, не там у нее болит, в другом месте болит.
Я знаю, сердце у нее болит! Не то чтобы болит, как по кардиограмме, понимаете, а от пустоты болит. Это она так говорит.
- Печально!
-Вот и я приехала, внуков привезла, она общается, любит их, у нее уже семь внуков, нас ведь много, а на операцию не идет...
- И на долго вы у нее?
- Уж не знаю!
Моя собеседница продолжала делать мне маникюр, а мне так больно стало от ее рассказа о матери. Вот такая странная судьба и такое горькое испытание любовью. Родить семерых детей, воспитать их, поднять на ноги, прожить столько лет с мужем и остаться одной...
Этих мужиков не поймешь, а может и не надо...маленькая у них любовь, на 350 рулей потянет видать, не больше... И случается такое не только в маленьких городах!
***
Она всегда в черном. Уже тридцать лет почти прошло, а она в траурном платье. Не то чтобы совсем уж черном, но в темном и обязательно ободочек, то тонкий, то чуть шире, но всегда напоминающий о печальном событии.
- И что, так замуж и не вышла?
-Нет! Говорит что больше не хотела связывать свою судьбу с кем-то! Может и погуливала с кем, так для здоровья, но люди об этом не знают...
- Что случилось-то с ней?
- Трагично все, очень трагично! В 90-х это было. Вышла замуж, и буквально через неделю ее мужа убили. Горевала, конечно, горевала, беременная ходила, и говорят, за ней ухаживал в это время друг ее покойного мужа. А когда она в роддоме была, и вроде как даже поговаривали, что она расписалась с энтим другом-то, то и его убили.
Так что двойная вдова она получилась при одном, еще не родившимся ребенке.
- И что, родила-то хоть?
- Да, мальчика одна так и воспитывала и больше замуж уже не вышла. Даже и не видели ее никогда ни с кем. А ведь какая умница, красавица, да и карьеру сделала, зарабатывает хорошо. Но в личной жизни — не сложилось!
«А может и сложилось, потому и умница и красавица....», - подумала я.
И еще одну мысль мне навеяла эта история. Помните, как говорила одна знаменитая француженка, - у каждой женщины в гардеробе должно быть маленькое черное платье, как символ траура по ушедшей любви.
И заметьте, у многих современных женщин такое платье есть....
У меня лично, таких — несколько....
Вот только ободочек я никогда не ношу, возможно потому, что любовь хоронила, а людей нет!
***
В очередной раз, когда он посмотрел на меня многозначительным взглядом, я не стала отводить глаза.
- Что?- смело спросила.
- Да, так, просто...
- В том и беда, что просто.
Он отвел взгляд.
Что ж, на этот раз и без «коктейльного» платья обошлось...хоть тратиться не надо, и то выгода!
Вот такие они темные аллеи по-женски, и даже если там зажгут все фонари мира, все равно заблудишься...хоть один, хоть вдвоем !