Три типа женщин – три типа любви. Расклад по Андерсену.
«Кай весь дрожал, хотел прочесть «Отче наш», но в уме у него вертелась одна таблица умножения…»
Помните? Это когда осколки дьявольского зеркала уже застряли и в глазу, и в сердце, когда уже жестоким стал, и остроумным, самоуверенным – вроде как взрослым… Как раз и бери его тёпленького.
Ну, она и взяла – Снежная Королева. Такие забывшие «Отче наш» мальчики королевам вообще – самое оно. Технология проста: сначала поражаешь воображение и в меру пугаешь, затем сажаешь его посреди дворца, посреди ледяного великолепия своего внимания, при этом сама держишь спину прямо, исчезаешь и появляешься, методично подсаживая его на похвалы – он ведь знает таблицу умножения лучше всех… Подсовываешь головоломки – и он будет их решать, чтобы – лучше всех… Только исчезай – появляйся –хвали, и спину прямо.
О снежных королевах можно подробнее, но мне скучно.
Про Разбойницу веселее – в ней жизни больше. Она и сама любит жизнь, и щёки горят румянцем, и смех её звонок. Ей, в общем, всё нравится. И пьяная мать, с которой запросто можно подраться, и хрупкая Герда – вон какая хорошенькая, и красивые вещи, и пушистые звери… Она всему рада – но как-то жадно. Она хочет – владеть, и потому по сути мало чем отличается от Снежной Королевы. Ну, нет манер, и уловки её попроще, не та высота полёта, но – что Кай во дворце, что северный олень на привязи – не одно ль и то же? И случись какой-нибудь Кай на разухабистой её дороге – привяжет как миленького, да так, что оленю и не снилось. Каю по первости даже в кайф будет, но только север родной всё чаще заснится, или «Отче наш» вспомнить попытается, и дёрнется – а вот никак, крепка верёвка…
Но я хочу – про любовь. Про Герду то есть. Уж сколько сказано – и о целеустремлённости её, и о бесстрашии, самоотречении – по снегу босиком… А ведь Герда никакая не героиня, она вообще не собиралась его спасать, Кая. Просто ещё тогда, в начале сказки, ей очень хорошо было с ним вдвоём смотреть на розы и петь псалмы. Совместная радость чистых существ, маленький рай на высоте балкона, над миром, под небом, и такая естественная хвала – небу… И так важно, что вместе, вдвоём, именно с ним – который точно так же видит и чувствует эти розы и это небо. Она знала его настоящего – и потому не поверила, что дьявольские осколки исказили его навсегда, что он всерьёз топчет розы и забыл молитву ради каких-то цифр. То есть она знала, что это так, но сердцем – не верила. Она слабенькая была, нежная, и руки у неё без варежек мерзли, и цветочки в пряном теплом саду волшебницы ей, в общем, нравились – но неутомимая живая стрелочка внутри указывала направление – на север, к нему. Ведь тот самый рай возможен только с ним, а для этого нужно заплакать горячо на его груди – по потерянному раю…
Андерсен был очень грустным человеком. И сказки у него в основном печальные. Но эта кончается – хорошо.
Всё возможно, если твоя история про любовь, а не про цифры и оленя на привязи. Впрочем, таблица умножения розам не помеха, у Бога всего много, главное – видеть небо, огромное и свободное.
«- Вот моё родное северное сияние! – сказал олень. – Гляди, как горит!»
ГЕРДА
Через тысячи зим, где предательски выстланы льды,
Через медленных снов километры и слов замерзанье
Мне назначена встреча в секунде одной от беды,
Мне идти и идти, пробивая дорогу дыханьем.
Человек-ледокол, а еще - человек-перезвон,
Колокольчиком сердце в пургу отправляет сигналы...
Не предай меня, Андерсен, даже за тысячу крон,
Передай меня в теплые руки, слова, одеяла,
Покажи, как мальчишка, вестей о котором я жду,
Встав на цыпочки, небо малиновым мажет вареньем...
Как проекция Встречи в единственном, в первом, году -
Звон малиновый, талый апрель и всегда - воскресенье.
(Н.Р.)