Часть 19
— Что в этом чае? — спросила она Лешего и впервые в упор посмотрела на него. Он улыбнулся и ничего не ответил. Только чуть качнул головой. И тут Соня сразу и вдруг поняла, почему он вызывает у неё ощущение поздней осени. В чёрной как смоль гриве волос элегантной россыпью блестели белые пряди.
Словно островки снега, только что высыпавшегося на подмёрзшую землю. И взгляд у него был такой же — словно под заледеневшей сверху суровостью и насмешливостью, дышала, ожидая весны, тёплая, живая земля.
Леший казался молодым — лет двадцать пять-тридцать, не больше, но взгляд этот говорил Соне, что он старше. Гораздо старше.
Она бросила быстрый взгляд на окно: ночь не кончалась. Длинная-предлинная ночь в чужом доме. Предметы наполнились особым смыслом, тёмным, тайным; тени от оранжевого абажура тихо качались, плыли на редких дуновениях ветра.
И ещё тихий неясный полушелест-полушепот шуршал по комнате, придавая даже пустоте ощущение наполненности. Не было ничего лишнего, и в то же время не оставалось свободного пустого пространства.
— Это что шуршит, мыши? — пытаясь отыскать в этом раю хоть какие-нибудь порочащие его моменты, спросила завистливая Соня.
— Нет, мыши живут в саду. Это книги переговариваются между собой.
— Книги? Переговариваются?
— Тебе никогда не приходило в голову, что книгам, застоявшимся на полке, страшна не пыль, а невостребованность? Невозможность передать то, что они держат в себе. Они от этого болеют и даже могут умереть.
Знаешь, бывает так, одно и то же произведение почему-то хорошо читается в одной книге. Сладко, вкусно. А возьмёшь другое издание, совсем другое ощущение. Так вот — одна книга живая, начитанная, а другая — мёртвая. Только буквы и страницы в ней остались. Оболочка.
Я, конечно, не могу постоянно перечитывать свою библиотеку, вот мои книги и нашли выход из ситуации. Я уже привык к этому круглосуточному бормотанию, даже и не представляю, как бы жил без него... У меня вещи воспитанные, но не запуганные.
Они меня не боятся, но ничего лишнего себе не позволяют.
Вещи загудели одобрительно, и кресло робко погладило руку Сони своим подручником. Она с ответной нежностью провела рукой по мягкой накидке, и кресло уютно замурлыкало.
— А я… — сказала вдруг Соня. — Получается, что я — именно такая оболочка, в которой остались только буквы и страницы. Наверное, меня давно не хотели прочитать. Поэтому дух и выветрился. Никаких талантов во мне не осталось, никаких надежд. Ничего интересного.
Леший покачал головой:
—Сама же сказала, что тобой просто давно никто не интересовался. Они спят, таланты, и проснутся, как только кто-то откроет тебя. И тогда Соня, счастливо вздохнув, начала вдруг всё о себе рассказывать. Всю свою жизнь, включая терзания, сомнения и переживания.
Леший слушал внимательно, не перебивал, только иногда в глазах его загорался лукавый ироничный смех. Словно он хотел что-то сказать по тому или иному поводу, но тщательно сдерживал себя. А Соня не сдерживала. Она говорила до той поры, когда рассвет робко заглянул в окно.
Настало утро. То самое замечательное, судьбоносное утро, в котором ей суждено было познакомиться с Жанной. Что неминуемо вело к не менее знаменательному знакомству с Фредом. И Альфредом. И…
В общем, в дверь робко постучали. Леший крикнул:
— Входите, Жанна. Вы же знаете, что я всегда на месте.
В дом вошла красивая, миниатюрная женщина с большими ясными глазами. С первого взгляда она поражала удивительной гармонией, которая присутствовала в ней базисно и изначально. Это было не хорошее воспитание, не умение держат себя, приобретённое муштрой,
Сразу чувствовалось, что Жанна родилась гармонично естественной. Она не делала специально ровным счётом ничего, чтобы понравиться, но нравилась с первого же момента. Простое платье на ней смотрелось великолепно, и простая корзинка для покупок на её локте выглядела, как произведение искусства.
— Извините, что я так рано, — смущённо произнесла она, затем заметила Соню и ещё больше покраснела. — И у вас гости…
— Это моя новая знакомая — Соня, — бодро отрекомендовал Леший. — Жанна, будете с нами пить чай?
Пока Леший выходил за кружкой для новой гостьи, Соня изо всех попыталась поддержать разговор.
— У вас платье очень замечательное, — начала она, немного стесняясь совершенства новой знакомой. Но Жанна сразу же трогательно и естественно обрадовалась комплименту:
— Это я сама. Я вообще-то портниха. Рада, что вам понравилось.
— Очень понравилось, — восхищённо выдохнула Соня.
— Жанна у нас в городке нарасхват, — произнёс Леший, вернувшийся с чистой чашкой. И, наливая в неё густой напиток, добавил. — Просто волшебница. Вещи, которые она шьёт, меняют судьбу тех, кто их носит. А, кстати, как вам новый урожай моего сада?
Жанна прямо зашлась от удовольствия:
— Муж просто в восторге! Сливы бродят изумительно, а яблоки как раз такие, как нужны для наших знаменитых пирогов — сладкие, но с кислинкой.
— Я думаю, — сказал Леший, пододвигая к ней чашку, источающую пряный аромат, — что послезавтра как раз дойдёт следующая часть. Так что заходите, я подготовлю вам свежие фрукты для вашей знаменитой сливовицы.
Он обратился уже к Соне:
— Муж Жанны готовит изумительную янтарную сливовицу. Тебе тоже стоит попробовать.
И выдержав небольшую паузу, сменил тон со светски расслабленного на деловой:
— Теперь, когда мы покончили с взаимными комплиментами и отдали дань приличиям, перейдём к сути. Вы явно что-то хотели сказать. Итак...
— Как бы это... Нет… Ничего важного. Просто соседский визит. Леший понимающе кивнул:
— Жанна, не уводите разговор в сторону!
— Да, в общем, ничего такого особенного, — смущённо произнесла Жанна. — И даже как-то глупо... Просто мне иногда кажется, что все люди вокруг похожи на меня.
Судьба Жанны со стороны виделась безоблачной даже самому критически настроенному взгляду. Счастливая семейная жизнь, обожающий муж и две дочки, которые души в маме не чаяли. Полгорода приходились ей лучшими подругами, остальные полгорода — лучшими друзьями. Плюс к этому она слыла изумительной портнихой, и дело своё очень любила.
Всё началось постепенно. Сначала буквально на долю секунды в глазах
становилось темно, а когда туман немного рассеивался, перед Жанной словно появлялся зеркальный коридор, и весь окружающий мир становился отражением её самой. Её слова, её движения, её платье, а когда она с предчувствием ужаса поднимала глаза на собеседника или просто прохожих в этот момент, она видела своё лицо.
Как изображение, размноженное на невероятное количество копий. Везде была она, Жанна, она, она, она....
Это начинало сводить её с ума.
— Давно это с вами происходит? — как настоящий врач на приёме пациента
спросил Леший, — и как долго?
— Всё чаще и чаще, — призналась Жанна. — Иногда мне действительно кажется, что я схожу с ума. А потом убеждаю себя — переутомилась, устала, показалось... Дошло до того, что я тайком от всех в соседнем городе прошла обследование мозга. Ничего не нашли — ни кисты, ни гематомы, ни опухоли…
— Как у вас со страхом одиночества? Резкие смены настроения? Неоправданные приступы ярости? Хотя, нет, о чём это я? Более лучезарного человека, чем вы, в нашем городе найти сложно... Синдром Бордерлайна исключается. Исключается сразу. Лекарства какие-нибудь принимаете?
— Об этом меня уже спрашивали, — вздохнула Жанна. — Нет, я абсолютно ничего не принимаю. Даже таблетки от головной боли. Она у меня никогда и не болела.
Жанна сбегала за обувью для Сони, вернулась очень быстро. Белые туфли на небольшом каблуке оказались точно впору, и соседка, удостоверившись в этом, убежала на рынок за продуктами.
Леший принялся ходить из угла в угол. Соня попыталась заговорить с ним, но он сделал предупреждающий жест, чтобы она ему не мешала. Соня подумала, обидеться или нет, решила не обижаться, и занялась изучением книжных залежей.
Пробежав глазами по корешкам книг, Соня поняла сразу, что нигде раньше она не встречала таких авторов и таких произведений. Философские трактаты, непривычные стихи, которые и не являлись стихами вовсе, исторические романы о деятелях, которых никогда раньше не существовало в известной истории.
Нашлись и женские романы, но даже при беглом просмотре стало ясно, что ни один из них не подходил под известную Соне литературу
Часа через полтора-два полнейшей тишины и хождений по комнате, Леший наконец-то произнёс:
— Она ничего не скрывает, на первый взгляд. Жизнь её проста и открыта. Лекарств никаких она не принимает. Но это явно — галлюцинации. Вот только как?
Начало Предыдущая Продолжение следует
Читайте на канале также: 1 . Приватное погружение
2. Зона химер-1. Метла
3. Рассказ: Неужели влюбился как мальчишка?...
4.Рассказ- быль: Кто же спасет детей?
5. Рассказ: Если судьба решила сделать вам подарок...
6. Рассказ: На лжи счастья не построишь.
7.Рассказ: Так её еще никогда никто не унижал....
8. Рассказ: Она чуть не сгубила своего сына
9.Рассказ: Как баба Таня с бабой Галей ходили к любовнице...
10. Рассказ быль: Дайте понять своим Шарикам и...
11. Рассказ: Она выбрала для себя такой путь и оказалась....