Вот и настал день имплантации. СТРАШНО, СТРАШНО, ОЧЕНЬ СТРАШНО. Я засыпала с этой мыслью и проснулась с ней. Страх на уровне животного инстинкта. Уговаривала и утешала себя. Перечитывала мысленно положительные отзывы. Но самое главное – я доверяла хирургу. Он делал это не раз и не два. Все живы-здоровы и довольны результатом. Всё будет хорошо.
Был холодный солнечный день, минус 18 градусов. Я приехала заранее, разделась, переобулась и, в ожидании, стала играть в игрушку на телефоне, стараясь думать о том, как все закончится и я буду уходить из клиники с новым корнем.
Хирург Денис Андреевич был веселый и энергичный. Чуть руки не потирал:
- Как настроение?
- Иду на заклание. – ответила я, готовая ко всему самому худшему. С собой в сумке у меня был паспорт и полис на случай, если надо будет ехать в реанимацию.
- А может все же сперва попробуем протезирование? – отшутился хирург.
Я села в кресло. Первым делом стала нащупывать ручки, в которые можно судорожно вцепиться.
Левая ручка была, а правая отсутствовала.
- А правой ручки нет? – заволновалась я.
- Нет. Предыдущий пациент на имплантации оторвал. – опять пошутил Денис Андреевич. – Можете вцепиться в матрас
Я засмеялась. Несмотря на животный ужас перед операцией, я доверяла врачу. Его грандиозный опыт, спокойствие, душевность и весёлость придавали мне мужества.
Уколы анестезии для меня чем-то болезненным не являются, их я переношу спокойно. Когда действие обезболивающего началось, хирург сделал проверку. Чем-то, вероятно, уколол. Я ничего уже не чувствовала, кроме несильного надавливания. Глаза я закрыла.
Сверлили кость за три подхода. Ассистентка без конца обливала, обдувала и подсушивала ротовую полость. Когда отверстие в кости было готово, началась еще более страшная процедура вкручивания. Видели, как в стену вкручивают винт? Так и тут. Поворот, еще поворот. Интересно, челюсть не развалится? Снова поворот и еще один. Началась пульсация и новый поворот отозвался болью.
- Пульсация – с открытым ртом и резиной для губ, как могла сказала я ассистентке, когда Денис Андреевич перестал вкручивать винт и отошел куда-то.
- Что? – наклонилась она.
- Пульсация – опять попыталась сказать я, волнуясь все больше и больше. Если я чувствую пульсацию, то значит действие анестезии заканчивается.
- Опять не поняла.
- Пульсация – не унималась я.
- Пульсация?
- Угу.
- Дмитрий Олегович, она сказала, что ощущает пульсацию. – сообщила ассистентка хирургу, когда он вернулся.
- Странно. – сказал он и начал подкалывать ультракаин. – Возможно, в нерв попали.
После подкалывания пульсация пропала и мы продолжили. Я – отрывать левую ручку и матрас, доктор вкручивать имплант, а ассистентка дуть воздухом. Я тяжело вздыхала, когда он говорил, что надо еще немного подкрутить.
Наконец, вкручивание завершилось и он стал зашивать десну. Не до конца. На этом этапе надо было поставить формирователь десны. А где же он?
Мой любимый золоторукий хирург, лучший в Санкт-Петербурге, как и все талантливые личности, ужасно неорганизован. Сначала не мог ответить нормально на вотсап, теперь потерял формирователь. Он не позаботился приготовить его заранее. В итоге, я сидела в кресле с открытым ртом, до конца операции оставались считанные минуты, а я ждала пока они с ассистенткой набегаются туда-сюда по кабинету и по клинике, нароются в коробках и ящиках, и напереговариваются на тему: где он может прятаться и что может подойти вместо него.
А если они не найдут формирователь, устало подумала я и посмотрела на часы. Вместо обещанных 20 минут, прошел уже целый час.
Когда они нашли формирователь, мои губы уже дрожали. Нервы были на пределе. Я УСТАЛА.
Хирург вкрутил формирователь и наложил последние швы.
- Всё, пошли делать снимок. – услышала я заветные слова.
Новый корень был прекрасен.
Впереди был не менее сложный послеоперационный период.