Знойный воздух и непереносимо жгучее солнце загнали меня под плетёный зонтик. Я устроилась на лежаке и стала наблюдать за другими туристами, приехавшими, как и я, в Хургаду. Вот ярко накрашенная пожилая итальянка с пергаментной кожей. Ей бы лучше бросить курить и поменьше загорать: кожа совсем пересушена. Вот компания словаков. С утра они то и дело ныряют в бар за пивом, лица стали красными, а разговоры и смех всё громче.
Ближе к обеду на пляж пришла египтянка. Черные одеяния развеваются вокруг полного тела, лицо закрыто хиджабом. Сбоку на бедре, поддерживаемый рукой, сидит годовалый карапуз. Ещё одного ребёнка она держит за руку, он уже способен идти сам рядом с матерью. Ещё два сорванца, затеяв какую-то игру, бегают вокруг женщины.
Я уже видела эту семью в отеле. Сегодня внимание привлекло время их появления на пляже и то, с какой скоростью невозмутимая матрона шла к лежакам. Я поймала себя на мысли: эта женщина никогда и никуда в своей жизни не торопилась. Они выспались, позавтракали ближе к обеду и неспешно отправились на пляж. Когда семейство поравнялось с моим лежаком, я быстро взглянула на ту часть лица египтянки, которую было возможно разглядеть в прорезь хиджаба. Не накрашена. Как удобно. Можно в принципе и не расчёсываться: всё равно не видно.
Почему-то эта неспешная прогулка египетской женщины к морю сподвигла меня заняться сравнительным анализом, что сделала она и что сделала я, чтобы оказаться здесь на отдыхе в отеле. Какие требования выдвигает ей египетское общество и какие - мне общество моих соотечественников.
Моё детство закончилось в 7 лет, затем 11 лет я училась в школе по 9 месяцев в году, занималась спортом и разносторонне себя развивала: рисование, гитара, библиотека. Затем я сдала экзамены и поступила в институт, где проучилась ещё 5 лет, приобретая профессию. Мой трудовой стаж скоро приблизится к 20 годам.
Я смогла себе позволить родить только одного ребёнка, потому что ещё одного я финансово не потяну. Ведь в России женщина, решившись стать мамой, изначально должна рассчитывать только на себя.
Чтобы оказаться здесь, мне пришлось трудиться целый год. Целый год я в вставала рано утром, приводила в порядок прическу и наносила макияж, одевалась, затем неслась на работу (какое счастье, что сын вырос и мне не надо поднимать его в 6.30, чтобы успеть отвести в садик, не опоздав на работу) и вспоминала, как меня зовут, лишь глубоким вечером. Я не умею медленно ходить, всегда спешу, но всё равно вечно что-то не успеваю сделать.
Когда мой ребёнок ходил в садик, меня постоянно преследовало чувство вины перед ним: я плохая мать, потому что его желание быть со мной, играть и разговаривать со мной я не то чтобы игнорировала - отодвигала до тех пор, пока не переделаю все дела по дому и работе на завтра.
Меня никто не освобождал от ведения хозяйства: я стираю, готовлю, убираюсь, и несть числа моим умениям - от ремонтных работ до внутримышечных инъекций. Делаю я это не из "любви к искусству", а с целью экономии времени и средств, точнее сказать: от безвыходности.
Я перестала посещать бассейн 1 раз в неделю и заниматься йогой, потому что полторы-две ставки на работе, которые вынуждена брать не первый год, привели меня к вечному цейтноту. Ощущаю ли я себя счастливой или хотя бы довольной? Нет.
Среднестатистическая египтянка. Она может быть неграмотной и уметь лишь считать для того, чтобы делать нехитрые расчёты для ведения хозяйства. Даже если она и ходила в школу, это длилось несколько лет и исключительно до тех пор, пока семья не решила: ну и хватит с неё. Она ни дня не работала. От неё этого никто не ждёт, и она искренне удивилась бы: зачем, разве у меня нет отца, братьев, мужа. Они должны зарабатывать, а я сделать так, чтобы в доме были еда и порядок.
Детей египтянка рожает, сколько позволит здоровье, любит их и уделяет им столько времени, сколько считает нужным. Она спокойно может посмотреть сериал, переделав домашние дела, и никому в голову не придёт упрекать египтянку в том, что свободное время она не посвятила детям: не стала им читать, рисовать с ними или лепить, не повела их на развивающие занятия. Дети развиваются сами по себе, находясь на улице в толпе других ребятишек.
Египтянка не станет сидеть на диете и изнурять себя спортом: никому и в голову не придёт попрекать её за полноту. У неё добродушный, жизнерадостный характер, она любит посплетничать и посмотреть телевизор. Когда египтянка выходила замуж, отец и братья позаботились о том, чтобы муж обеспечил её и будущих детей жильем и относительным достатком...
Египтянка легла на лежак, словно большая сытая черная кошка, поглядывающая на копошащихся рядом с ней котят. На несчастную она ну никак не похожа.
Итак, мы обе с ней здесь, но российское общество требует от меня гораздо больше, чем египетское от египтянки, ради того, чтобы у меня были эти 10 дней отдыха.
На отдых в отеле себе и сыну я зарабатывала сама - отдых египтянке и её детям обеспечил муж. Я даже здесь не могу до конца расслабиться: нельзя пропустить ни дня на море и на пляже, потому что дороговато для меня обходятся здесь сутки, надо по максимуму отдохнуть и зарядиться на ещё один годичный марафон до следующего отпуска.
Так почему я вдруг решила, что эта женщина в хиджабе достойна сочувствия? Почему я решила, что она несчастна? Разве это плохо, что её голова ни о чём не болит, что бремя финансовых забот исключительно на мужских плечах? Разве меня кто-то освободил от ведения домашнего хозяйства и заботы о ребёнке?
Получается, по египетским меркам, я и женщина, и мужчина.
Может, поэтому я вечно спешу, вечно недовольна собой и своей жизнью? Может, обществу в России пора снизить планку требований к женщине для того, чтобы она вновь стала оазисом гармонии, любви и душевной щедрости для своей семьи, а не жёстким, как солдат, дисциплинированным добытчиком, идеальной женой, матерью и хозяйкой?
А вы что думаете о требованиях, предъявляемых российским обществом к женщине? Кого вы считаете более счастливыми: россиянок или египтянок?