Как известно из официальных источников, проект Европейского союза «Восточное партнерство» является политической инициативой, представляющей восточное направление европейской политики, которая направлена на сближение постсоветских стран с Европейским союзом.
С инициативой создания проекта «Восточное партнерство» выступила Польша еще в 2002-2004 годах. Польская инициатива охватывала тогда лишь Беларусь, Украину и Молдавию с перспективой вовлечения ряда приграничных районов России, акцентируя внимание в первую очередь на Калининградской области. Но официально это предложение было выдвинуто на заседании Европейского Совета лишь 19-20 июня 2008 года. К Польше тогда присоединилась и Швеция, вместе они предложили ЕС развивать интеграционные инициативы с постсоветскими странами. И в программу включались уже Армения, Азербайджан, Украина, Молдавия, Беларусь и Грузия.
Еще позже, уже 7 мая 2009 года в Праге был проведен специальный саммит ЕС, учредивший программу «Восточное партнерство», главной целью которого провозглашалось «создание необходимых условий для ускорения политической и экономической интеграции между Европейским союзом и заинтересованными странами».
Одной из тематических платформ развития программы объявлялось «развитие контактов между людьми (либерализация визового режима при одновременном обеспечении мер по пресечению незаконной миграции)». В настоящее время соглашения об ассоциированном партнерстве с ЕС подписали Грузия, Молдавия и Украина, для которых действует безвизовый режим (для Грузии с 2021 года).
Основным источником финансирования программы «Восточного партнерства» является Европейский инструмент соседства, бюджет которого на 2014-2020 годы составлял 18,2 миллиарда евро. По декларируемым официальным целям, механизму выполнения программы — все вроде бы правильно, но что же на самом деле стоит за проектом «Восточное партнерство»?
Первое, в Пражской декларации 2009 года подчеркивалось, что в своей деятельности «Восточное партнерство» будет руководствоваться принципом «кондициональности», то есть продвижения вперед только при условии выполнения странами-участницами программы определенных требований ЕС и при этом откровенно разъяснялось, как будет применяться данный принцип: «То, насколько мы продвинемся в отношениях с каждой страной, будет зависеть от прогресса, достигнутого партнерами на пути реформ и модернизации». В данном случае это конкретный фактор подрыва суверенитета стран-участниц и контроль самого государства в его внутренних делах.
Провозглашенные цели «партнерства» на практике встречают серьезные препятствия с тем же безвизовым режимом, особенно учитывая опасения ЕС, что он может привести к неконтролируемой миграции и активизации организованной преступности на территории Союза. Конкретно это можно проследить на примере переговоров Республики Беларусь с ЕС, где чаще говорится «о возможности введения безвизового режима в перспективе» (?!).
Опять же, среди экономических приоритетов самым важным компонентом программы считается ее энергетическая «составляющая», которая предусматривает создание альтернативных РФ путей энергоснабжения Европы. Ситуация с «Северным потоком-2» нам хорошо знакома.
То есть с направленностью проекта все понятно, а теперь давайте конкретно посмотрим на отношения Республики Беларусь с ЕС в рамках «Восточного партнерства».
Первый этап — 2008 год. Беларусь признана полноправным членом «Восточного партнерства».
Второй — 2010 год. Европейский союз после выборов президента принимает целый комплекс санкционных мер: ряду представителей белорусской власти (в том числе Президенту Республики Беларусь) запретили въезд на территорию ЕС, введен запрет на экспорт в страну оружия и оборудования, которые «могут быть использованы для внутренних репрессий».
Третий — белорусско-европейские отношения вышли на новый уровень, начиная с 2014 года, чему способствовали позиция белорусского руководства и предоставление Минском площадки для мирных переговоров по Украине.
Ну, а в последние годы деятельность республики в рамках «Восточного партнёрства» плавно входила в «доктрину многовекторности», главным содержанием которой является решение внутренних экономических проблем в ходе осуществления внешнеполитических акций. В 2015 году на встрече с Европейским комиссаром по Европейской политике соседства и переговорам о расширении ЕС Йоханнесом Ханом Президент РБ Александр Лукашенко предложил переформатировать «Восточное партнёрство» «с обычной политики к более тесному конкретному сотрудничеству, основанному на решении экономических проблем».
Решение Великобритании выйти из Евросоюза нанесло удар по его имиджу, возникли и сложности в выполнении программы «Восточного партнерства», поскольку Brexit лишает ЕС значительной доли поступлений в фонды программы и ставит негативные акценты в интеграционном процессе «ЕС — государства-участники «Восточного партнерства». И именно Brexit может стать ударом для программы «Восточное партнерство» в идеологическом ракурсе, не говоря уже о финансовом.
И ЕС уже в сентябре прошлого года заявил о новом пакете помощи в объеме 79,8 млн евро для «поддержки социально-экономического развития, развития малого и среднего бизнеса, социальных и молодежных программ в странах Восточного партнерства», который включает в себя «помощь» именно наиболее пока не европеизированным (т.е. сохраняющим самостоятельность от ЕС при принятии решений) Беларуси и Азербайджану.
Этот пример четко показывает, что хотя «Восточное партнёрство» и сохранит своё определённое значение в рамках европейской политики соседства, но при этом будут изменены некоторые акценты, произойдет переориентация на страны, которые необходимо в «европейскую веру».
То есть партнерство в большей степени будет апеллировать не к экономическим, а к политическим задачам, что, судя по высказываниям руководителей белорусского государства, далеко не отвечает его чаяниям. Поэтому можно предположить, что хотя участие страны в «Восточном партнерстве» и продолжится, оно все больше будет превращаться в одну лишь из «дополнительных внешнеполитических активностей» в рамках «политики многовекторности».
Страны Восточного партнерства искусственно поставлены перед выбором — европейский или российский путь развития. В результате такой политики Европы и России часть стран включается в противостояние двух полюсов, таким образом превращаясь в буферную зону между ними, а часть выбирает позицию стороннего наблюдателя и стремится к формированию площадки для потенциального взаимодействия противоборствующих сторон.
Что касается позиции Республики Беларусь на сегодняшний день по отношению к программе «Восточное партнерство», то это четко передал в своем заявлении министр иностранных дел Республики Беларусь Владимир Макей: «Минск понижает до экспертного уровень участия в инициативе ЕС "Восточное партнерство"». И далее: «Мы предложили приостановить работу координационной группы «Беларусь — Евросоюз», в рамках которой обсуждались различные вопросы нашего взаимодействия. Видим, что есть попытки политизировать ряд инфраструктурных, межрегиональных проектов в рамках этой инициативы».
Министр уточнил, что теперь на мероприятиях «Восточного партнерства» Минск будут представлять не руководители министерств, а их эксперты. А вопросы, касающиеся Беларуси, будут обсуждать на уровне постоянного представителя республики при Евросоюзе.
ЕС в своей враждебной политике по отношению к Беларуси, особенно после президентских выборов 2020 года, четко проявил сущность своих действий и намерений — расширить свою зону влияния за счет постсоветских стран. Вот здесь и зададимся вопросом: «А нужны ли нам такие партнеры»?
Автор статьи: Александр Тиханский
Автор фото: из открытых источников в качестве иллюстрации