В августе 2020 (блин, прошло уже почти полгода, а будто вчера) я закончил курсы повышения квалификации по своей основной специальности в районе метро Планерная, и, обрадованный, отправился в центр до Баррикадной, гулять в районе Патриарших и есть пиццу. Фотоаппарат у меня был, конечно, заныкан по такому случаю, так что я то и дело останавливался, чтобы заснять какую-нибудь понравившуюся мелочь. Вспольный переулок, в этом плане, хорош - хотя и связан с моим писательским мини-позором, когда я проявил небрежность в факт-чекинге и добавил дореволюционному зданию несколько этажей, которые, на самом деле, появятся только после 1930-х. Посыпаю голову пеплом до сих пор.
Постараюсь не накосячить в этот раз. Сей милый двухэтажный дом-сундучок по адресу Вспольный 13 совсем недавно признали выявленным объектом культурного наследия и взяли под государственную охрану. Построен он между 1846 и 1864 годами, изначально имел лишь один этаж, и вообще был деревянным, но вскоре "прирос" еще одним уровнем и получил нынешний вид, который сделал его (цитата) "характерным образцом жилого дома второй половины XIX века, выполненым в стиле эклектики с элементами классицизма". Одним из первых владельцев, если верить статье ТАСС, стал купец второй гильдии Василий Быков - скорее всего не хозяин знаменитого модернового доходного дома за авторством Кекушева, но как минимум родственник. Но в историю домик вошел не своими купцами, а своими философами.
С 1900 по 1913 год здесь располагалась редакция самого уважаемого и престижного в своей области журнала "Вопросы философии и психологии". Основал его профессор Московского университета, философ-идеалист Н.Я. Грот, но к моменту переезда редакции он уже скончался, а его дело продолжали князь Сергей Николаевич Трубецкой и Лев Михайлович Лопатин. В течениях философии я не силен, так что предложить краткий обзор идеализма не могу, а вот историю революции я люблю и изучаю, так что из всех трех редакторов мне знаком именно Трубецкой.
Почему? Перед началом Первой революции 1905-1906 он согласился занять должность ректора Московского университета, став первым выборным (т.е. не назначенным властями) главой учебного заведения. Как представитель интеллигенции, он попал в очень сложное положение. С одной стороны, он сочувствовал восставшим и разделял их уверенность в необходимости перемен. С другой - он был сторонником мирного протеста и поиска компромиссов, что делало его естественным противников радикальных пропагандистов, толкавших его студентов к вооруженному восстанию. Университет в период революции стал одной из площадок для агитаторов, которые срывали лекции и пользовались защитой правил университетской автономии (которые, кстати, были приняты, в том числе, благодаря лоббированию князя). В этих условиях, Трубецкой принял решение приостановить занятия и закрыть университет, лишив подстрекателей официального прикрытия. Период его противостояния с радикалами описывали так:
"Весь сентябрь прошел в непрерывных заседаниях, дебатах и волнениях. Князь изо всех сил старался сдержать разнуздавшуюся молодёжь и проявил поразительную нравственную мощь. В некоторые моменты им приходилось прямо восхищаться. Около него стали сплачиваться советы, стали сглаживаться крайности и разногласия, и я с радостным трепетом следил за тем, как наша коллегия превращалась в могучую нравственную силу, которая начинала забирать власть в университете, и исподволь прибирать к рукам и студентов – и вдруг всё разом разлетелось вдребезги!"
Его здоровье, и так подорванное смертью родителей, сестры и близких друзей, не выдержало - спустя 5 дней напряженного противостояния, когда Трубецкой пытался с одной стороны оградить студентов от радикалов, а с другой - защитить их от реакции правительства, Сергей Николаевич умер от кровоизлияния в мозг на приеме у министра народного просвещения. Как показали кровавые события 11-дневного московского восстания в декабре 1905 года, его нелюбовь к революционным агитаторам была более, чем обоснованной.
Я обожаю старинную архитектуру не только за её красоту, но и за такие истории, которые связаны со стенами таких домов. Проводя параллели между адресами и именами людей открываются невероятно интересные подробности. Поэтому мне мало интересен парк Декабрьского восстания, с его памятником "Булыжник - оружие пролетариата". А вот простенький дом-сундучок журнальной редакции, где работал Трубецкой, или сохранившееся на улице Жуковского здание реального училища Фидлера - еще как.