Начало повести здесь.
3.
* * *
Курт собирался немного пройтись по деревне перед сном, когда к нему заглянул Фриц Миллер.
- Курт, тебя Штейнике вызывает.
- Он не говорил, зачем я ему понадобился в такое время?
- Нет, просто приказал, чтобы ты явился.
- Иду, - вздохнул Курт и направился к зданию бывшего сельсовета, где располагался со своим штабом Штейнике.
- Хайль Гитлер! - приветствовал старшего по званию Курт, входя в кабинет. В помещении, кроме самого Эрика и Курта, находился гестаповец Гюнтер Хальд и избитый русский мальчишка. Сердце Зайнера неприятно ёкнуло.
"Кажется, снова будут предлагать расстреливать." - подумал он и не ошибся.
- Курт, отведёшь этого зверёныша к реке и расстреляешь! - сухо и по-деловому приказал главный немец Вихровки.
- Почему я? - привычно возразил Курт.
- Потому, что ты ещё никого не расстреливал. Чему нас учит любимый фюрер, забыл? Уничтожение расы недочеловеков - прямой долг каждого настоящего немца. Ты же настоящий немец?
- Так точно, господин майор, вот только устал я сегодня. Так много работы по ремонту техники появилось в последнее время.
- Всё-всё, хватит! - Эрик пристукнул толстой ладонью по столу, - Все твои отговорки я уже успел заучить. Бери этого юнца и веди к реке. Там как раз есть так называемые волчьи ямы, так что в том месте тело и утопишь. Там много наших утонуло, если мне память не изменяет, то около двух десятков. Пришлось даже запретить солдатам ходить к той реке. Пусть теперь хоть один местный гадёныш тоже останется лежать в этом проклятом месте.
Курт открыл рот, чтобы привести новый аргумент за то, чтобы ему не убивать несчастного парнишку, который, как он заметил, сильно походил на его сына, но Штейнике добавил, подпустив в голос металла:
- Это приказ! - и многозначительно уставился на Зайнера. У того по спине забегали мурашки. Если раньше ещё можно было осторожно поспорить, то после этих слов, да ещё и сказанных в присутствии гестаповца, выбора у него не оставалось. Ему слишком хорошо было известно, чем грозит неисполнение прямого приказа в условиях военного времени.
- Слушаюсь, - хмуро сказал он и подошёл к парню. Тот сидел на неудобном стуле со связанными за спиной руками. Русский юноша действительно был похож на его сына Михаэля, который остался с женой в Вольфсбурге.
- Твой пистолет с тобой? - поинтересовался Штейнике.
- Да, господин майор.
- Отлично. Приступай к выполнению полученного приказа.
- Стать! Идти! - отрывисто бросил по-русски Курт, достав пистолет и дослав патрон в ствол.
4.
* * *
Мишка перестал ориентироваться в происходящем. Сначала его били, спрашивали, а затем вдруг перестали. Потом пришёл немец лет сорока с с гаком. Главный фашист с ним о чём-то недолго поговорил, после чего пришедший гитлеровец подошёл к нему, достал пистолет и приказал идти.
"Наверное, на расстрел повели. - подумал парень равнодушно, покорно шагая к реке, подталкиваемый дулом пистолета, - Может оно и к лучшему, а то сначала пытали бы, потом я бы, возможно, раскололся и всех выдал, а потом всё равно шлёпнули бы. Так лучше без мучений."
Парень шёл по родной деревне, стараясь запомнить её во всех деталях. К сожалению, нынешняя Вихровка мало чем напоминала довоенную. Некоторые дома стояли пустые, поскольку фашисты уничтожили их обитателей. Часть домов вообще сгорела, когда фашисты проводили карательную противопартизанскую операцию. Его дому повезло, поскольку у немцев не было информации о том, что Мишка и его отец ушли к партизанам. Теперь, видимо, и этот дом сожгут.
Юный партизан шагал, разглядывая в последний раз родную Вихровку, подмечая все изменения, произошедшие в ней за время оккупации врагом. Он вдыхал деревенский воздух, состоящий из запахов сена, навоза, близкой воды и, здесь немцы тоже подгадили, смеси масла с бензином. Не верилось, что через несколько минут для него всё закончится. Останется эта улица, трава, деревья, птицы, вездесущие комары, а его, Михаила Прохоровича холодного, на этой земле уже не будет. Юноша смотрел, дышал, ощущал, желая впитать в каждую клеточку своего молодого тела как можно больше окружающего мира: зрительных образов, запахов, звуков.
- Сто-ять! - отрывисто, но при этом тщательно выговаривая русское слово, бросил его конвоир.
Мишка покорно остановился. За спиной послышался звук передёргиваемого затвора.
"Он же уже взводил свой пистоль, - подумал Мишка, - чего же сейчас медлит?"
За спиной послышался какой-то шорох, потом чиркнула спичка и потянуло табачным дымком. Немец обогнул Михаила и, изобразив знак вопроса зажатой в руке сигаретой, взглянул на парня. Всё было ясно без слов. Мишка благодарно кивнул. К курению он пристрастился в партизанском отряде. Эта привычка помогала ему немного унять свои эмоции после опасных заданий и операций.
Прикурив вторую сигарету от первой, немец воткнул её в губы приговорённого. Юноша затянулся горьким дымом, который показался ему таким сладким, словно шоколад, который ему довелось попробовать один раз в жизни.
Продолжение 14 февраля в 10:00.