Художник Константин Сомов славился работоспособностью и многогранностью своего творчества. Он писал портреты и пейзажи, иллюстрировал книги, придумывал модели фарфоровых статуэток, оформлял журналы. Многим хорошо знакомы его эротичные маркизы с дерзкими арлекинами и вальяжные натурщицы. Но среди всего этого буйства чувственности и красок один женский портрет стоит особняком. И кроется за ним весьма печальная история преданной дружбы.
Моделью для портрета послужила Елизавета Мартынова, одна из первых русских художниц, которым было позволено учиться в Императорской Академии художеств наравне с мужчинами. Она была соученицей Константина Сомова и, как до сих пор предполагают некоторые историки, одним из немногих серьезных романтических увлечений в традиционном понимании. В последнее верится с трудом, так как к этому моменту у Константина уже была довольно бурная личная #жизнь. И предметами его платонических и физических утех были вовсе не прекрасные дамы, а известные своими пристрастиями Дягилев, Кузьмин, Философов... Чуть позже он встретит любовь своей жизни - Мефодия Лукьянова (Мифа, Мифетту), отношения с которым продлятся 22 года до самой смерти последнего от туберкулеза в 1932 году.
Не хочется верить и в глубокие чувства Лизы к писавшему ее #портрет художнику. У жизнерадостной девушки, увлеченной искусством, хватало поклонников. Она пользовалась большим успехом у противоположного пола и была центром притяжения в любой компании. По воспоминаниям подруги Ариадны Максимовой-Скалозубовой - дочери первого учителя живописи Елизаветы:
"Лиза была в семье кумиром. Все её желания и прихоти выполнялись. Ученицей отца она стала ещё девочкой...Она была хороша собой. Отец смеялся: "Вы, Лиза, и со стулом кокетничаете…" У неё была целая свита поклонников. Все товарищи её брата Кости, студента-медика, находились под её обаянием…"
Чуть позже Мартынова стала любимицей веселой и творческой академической молодежи. Ее рисовали, воспевали и превозносили. Сохранились портреты кисти И. Браза и Ф. Малявина.
Скорее всего в грусти и тоске, которые сквозят во взгляде #девушки на портрете, кроется другое. Художник и модель были хорошими друзьями. К моменту начала работы над полотном Елизавета уже была больна. Ее поразил распространенный недуг того времени - туберкулез. Дело принимало серьезный оборот. И даже отец Лизы - преуспевающий доктор с обширной практикой, связями и хорошим материальным положением не мог помочь горячо любимой дочери. Поездки на кумыс, самые современные лекарства и методы лечения, дорогие заграничные санатории и клиники не оказывали ожидаемого действия, #болезнь неумолимо прогрессировала. Из-за вынужденных перерывов на лечение работа над портретом затянулась на 3 года. Цепкий взгляд художника наблюдал и переносил на холст разрушительную работу болезни. Да и сама Лиза, мечтавшая создать в живописи что-нибудь выдающееся и значимое, начинала понимать быстротечность времени и бесплотность своих усилий, тосковала и грустила. Наверное, друзья многое обсуждали во время сеансов работы над портретом, делились сокровенным...
"Дама в голубом" сразу же полюбилась капризной публике и была так высоко оценена знатоками живописи, что ее сразу после представления общественности захотели приобрести эксперты Третьяковской галереи. И, действительно, хрупкая грустная девушка с проникновенным взглядом в старинном декольтированном пышном платье впечатляла и запоминалась надолго. Некоторые критики до сих пор считают этот портрет вершиной творчества художника.
Друзья Елизаветы Мартыновой были поражены. Они знали ее как очень веселого и позитивного человека, полотно же приоткрывало совершенно другое. Ее подруга по рисовальной школе, Маргарита Ямщикова, писала:
"Я не могла отвести глаз. Передо мною была Лиза, но не та, которую я знала когда-то в рисовальной школе, может быть, даже подурневшая, "полинявшая", но зато утратившая былую самоуверенность и сознание победительницы жизни. Здесь жизнь победила… Что сделал художник с этим лицом, с этими когда-то сияющими торжеством глазами? Как сумел вытащить на свет глубоко запрятанную печаль и боль, горечь неудовлетворённости? Как сумел передать это нежное и вместе с тем болезненное выражение губ и глаз? И разве эта Лиза, утратившая свежесть юности, не была в тысячу раз прекраснее той, юной, которая кружила головы молодёжи?"
Константину Сомову признания публики и восторженных отзывов критиков было недостаточно, #художник всерьез задумался над заманчивым предложением Третьяковки, ему очень нужны были деньги. И тут пришло письмо от Елизаветы Мартыновой со следующими кричащими от возмущения строчками:
«Вы не должны и не имеете права продать мой портрет.
Я позировала Вам для Вас, для чистого искусства, а не
для того, чтобы Вы получили за мою грусть в глазах, за
мою душу и страдания деньги... Я не хочу этого! Оставьте
портрет у себя, сожгите его, если Вам так жаль отдать его
мне, подарите его даром в галерею...».
Через три года Константин Сомов поступил так, как ему было нужно. Портрет был продан в Третьяковскую галерею. Еще через год Елизавета Михайловна Мартынова умерла от туберкулеза в 36-летнем возрасте. Ее работ не сохранилось. На похороны художницы от Сомова был доставлен большой венок из белых роз…
Не продавайте мой портрет!
Я лишь для вас и для искусства,
порою обнажала чувства…
и взгляд светился нежной грустью…
Лишь вам я свой дарила свет…
Не продавайте мой портрет!
Да, вы дарить не обещали,
лишь улыбались и молчали…
Но можно ли продать печали,
продать души моей секрет?
Прошу, сожгите мой портрет!
Отдайте даром в галерею,
о большем я просить не смею…
О, нет, я не себя жалею…
Не продавайте мой портрет!
Автор стихов Ирина Каховская (Калитина) https://stihi.ru/2011/10/27/1029
Спасибо тому, кто дочитал. Будем рады лайкам и комментариям. Подписывайтесь на наш канал.
Может Вам будет интересно:
История скандинавских Ромео и Джульетты: романтическая и не очень
Как русский проходимец сестру самого кайзера Вильгельма облапошил