Авторская песня всегда ценилась слушателями за отражение их времени, наполненность реалиями их жизни. Конечно, в лучших образцах лирики авторам удавалось говорить о вечных ценностях "вневременным" поэтическим языком. Но ироничные творения бардов по злободневности не уступали фельетонам. И сейчас многие намеки, рассыпанные в текстах авторов-исполнителей минувшей эпохи, просто проскакивают мимо сознания слушателя, родившегося во времена, когда надобность в "эзоповом языке" отпала, казалось бы, навсегда. Молодым людям трудно представить, как воспринимались строки Окуджавы и Высоцкого тогда, когда они, только что написанные, звучали в исполнении авторов. Как не можем мы сейчас прочувствовать до конца, как воспринимали "Горе от ума" или "Евгения Онегина" современники Грибоедова и Пушкина. И творения классиков русской литературы выходят с большим списком комментариев чуть ли не к каждому слову.
Вот два примера из всем известных песен.
Булат Окуджава, "Песенка о старом, больном, усталом короле, который отправился завоевывать чужую страну, и о том, что из этого получилось":
В поход на чужую страну собирался король.
Ему королева мешок сухарей насушила
И старую мантию так аккуратно зашила,
Дала ему пачку махорки и в тряпочке соль.
И руки свои королю положила на грудь,
Сказала ему, обласкав его взором лучистым:
"Получше их бей, а не то прослывёшь пацифистом,
И пряников сладких отнять у врага не забудь."
Песня написана в 1961 г. Пацифистов в СССР не любили. Конечно, их уже не преследовали, как в 30-е гг. Но "прослыть пацифистом" было нелестно. Пацифисты, противники всех войн (включая и "справедливые"), казались, мягко говоря, странными субъектами, а может, и опасными, братьями безродных космополитов, кампанию против которых отлично помнили первые слушатели "Песенки о старом, больном короле". Пацифизм считался чуждым явлением, порождением лицемерного буржуазного общества. А в песенке, усиливая иронию, пацифистом боится прослыть король - то есть глава феодального государства. Вернее, его верная супруга, собирающая, как обычная солдатка, мужу в дорогу махорку и соль, опасается, как бы супруга не заподозрили в этом самом пацифизме.
А в 1968 г. появляется песня, до сих пор любимая в народе, как, впрочем, и все песни Владимира Высоцкого - "Утренняя гимнастика":
Если вы в своей квартире —
Лягте на пол — три-четыре! —
Выполняйте правильно движения!
Прочь влияние извне —
Привыкайте к новизне,
Вдох глубокий до изнеможения!
О, это влияние извне! Его боятся, похоже, все власти. В 1968 г. оно прорывалось через "железный занавес" "вражьими голосами" (передачами западных радиостанций), "самиздатом", провезенными контрабандой из-за границы журналами и книгами. "Оттепель" заканчивалась, и начинался долгий "бег на месте", в котором нет первых, но и отстающих ведь быть не может...
В приведенных песнях можно найти еще не одну аллюзию, намек на понятные всем шестидесятникам обстоятельства и расхожие клише тогдашней официальной прессы. И уж конечно, в других произведениях классиков авторской песни их может накопиться на толстый том комментариев, а может, и на многотомник.