О ЧЁМ ДУМАЮТ ВЕЩИ
Часть 3.
Однажды к хозяйке зашла соседка. Они о чём-то поговорили, достали кастрюлю и, осмотрев её, засунули в мешок. Потом была недолгая поездка на поезде и Луша оказалась в избе у пожилой женщины. Та тоже внимательно осмотрела Лукерью, одобрительно цокнула языком и тут же заварила в ней корм для свиньи.
Так и повелось. Дважды в день новая хозяйка кастрюли поднимала её с лавки, ставила на печурку, приспособленную для варки еды, и готовила угощение хрюшке.
Резкая перемена в жизни кастрюли, ввергла её в шок, из которого, казалось, выхода нет. Потеря друга опустошила Лушкину душу. Она ничего не чувствовала и плохо понимала, что происходит. Нет. Конечно нет. Варить пойло кастрюля не перестала, но не ощущала жар огня, и была равнодушна к стекающей по стенкам жиже.
Не замечала Лукерья ни смены дня и ночи, ни мелькающих времён года, ни своей работы. В таком состоянии провела она несколько лет.
Но однажды, опустошённой души коснулся детский плач. Это обречённо обливался слезами маленький заварной чайничек, забытый на конфорочной плите возле пыхтящей на огне Лукерьи. Из миниатюрного носика выплёскивалась уже закипевшая заварка, и стеклянный малыш мог лопнуть в любую минуту. Нутро кастрюли дрогнуло, и выплеснувшееся из неё варево убавило жар плиты.
Громкое шипение испаряющейся жидкости привлекло внимание сильно постаревшей хозяйки.
— Господи-Господи... — запричитала она, перенося на стол чайничек.
— Совсем голову потеряла... Старею. — Протяжный вздох слегка поколебал воздух кухни. А Лукерья впервые осмотрелась, и наконец сообразила зачем дно лижут языки пламени.
— Успокойся... Успокойся, милая, — выговаривала бурлящая поросячья еда.
— Ты спасла чайничек, который был на краю гибели. У тебя добрая душа, и ты наша героиня.
Казалось кастрюля никак не отреагировала на услышанные слова. Но с тех пор стала вновь с прилежанием относиться к своей работе. Луша начала даже испытывать некое удовлетворение её. Она перестала грустить и через недолгое время опять начала активно принимать участи в жизни кухонной посуды.
О своей любви и ласковом чугунке с его рассказами кастрюля естественно помнила. Но когда прошлое начинало остро всплывать в памяти, а постепенно ушедшая горечь утраты терзать душу, Лушенька принималась с большей тщательностью делать свою работу и постепенно успокаивалась
"Наверное всё же главное в жизни это работа. Ведь она не позволяет мучению быть бесконечным"...
Эти мысли всё чаще посещали совсем не пустую головку. И не первый раз пыталась кастрюля найти ответ на вопрос о главном. Ей очень хотелось, что бы существовала в жизни такая красная кнопка, нажав на которую, жизненное главное высвечивалось бы на табло и показало всем верный путь.
Почему кнопка должна быть красной, Луша не знала.
Ей просто так мечталось.
(Продолжение следует.)