Я снова дома. Больничная эпопея пока закончена. Пока – потому, что это ещё не конец, как я надеялась. Ещё предстоит много всякой дряни. А сегодня, как и вчера, я выдираю себя из кровати и начинаю делать упражнения. Через боль. Всегда через боль. Каждый день (кроме тех месяцев, когда пришлось лежать) – вот, уже второй год.
«День сурка» - как я его ненавижу. Сегодня – ненавижу. Вчера было легче. Вчера я думала о том, что обязательно смогу нормально ходить, что, как всегда, справлюсь с очередным вызовом судьбы. А ещё, вчера я не обращала внимания на зеркало, в котором отражается моя старая рожа.
Сегодня я ненавижу зеркало - и отражённую в нём рожу ненавижу. Я устала. Иногда от борьбы очень устаёшь – до внутренней истерики, потому, что «внешнюю» я себе не позволю.
Внучка включила песню «Я солдат» - она и правда солдат – учится в кадетском корпусе. Я тоже «солдат» - только по жизни. Это я её такой воспитала...
Турник, гантели теперь только лёжа, тянуть спину, растягивать и выгибать исковерканный позвоночник, во что бы то ни стало – любой ценой. Около часа утром, потом ещё понемногу днём и вечером...
Со мной в больнице лежала одна дама – постоянно плакала, жаловалась, стонала. Рассказала, что у неё была довольно лёгкая жизнь, без тяжёлой работы и особых проблем – да и сейчас её проблема со спиной, в отличии от моей, достаточно быстро решаема. Я ничего ей не говорила, а одна соседка по палате высказала – типа: «хватит ныть!». Мне тоже было неприятно, думаю – «тебя бы в мою шкуру, ты вообще, наверное, сутками бы выла?».
Я ничего не сказала – хотя, иной раз очень хотелось рявкнуть как следует. Почему не «рявкнула»? Как однажды заметила моя дочь – у каждого из нас свой «порог боли». Как там в «Собаке на сене» - «Кто мало видел, много плачет».
Доктор сказал дочери, что с такой «болячкой» как у меня, обычно не ходят. Я хожу – с болью и с палкой, но хожу. В конце сентября сняла осточертевший ортопедический пояс. А ещё, уже полгода я всё делаю по дому и последний месяц хожу по коридору без палки, стараясь держать прямо непослушную спину. Я и в больнице так ходила – и каждый раз думала: вот, медсёстры видят, скажут - тётка притворяется, раз может так ходить. На лбу же не написано, что каждый шаг – боль.
Этим летом я даже ходила в лес – с мужем, с рюкзаком и с палкой. А ещё, мы за земляникой ходили. Тяжело – но оно того стоило! Иначе, наверное, сошла бы с ума.
Сегодня я ненавижу серое небо и свою немощность. А ещё – я ненавижу неизбежность старения, зиму за окном и «день сурка». Завтра…
Завтра снова наступит утро – и возможно, как и вчера, я буду думать о том, что справлюсь – и всё ещё будет. Будут весна и лето, и походы, закаты и рассветы – и птицы будут петь, и шуметь горная река, и я снова заберусь на скалы, и солнце взойдёт над горами – обязательно, во что бы то ни стало!
Иначе просто не может быть. Ведь я «солдат».