Приветствую вас, дорогие читатели!
Раз уж мы с вами в прошлый раз остановились на перекрёстке Покровки и Армянского переулка, у бывшего кондитерского магазина, давайте перейдём через дорогу. На другой стороне Покровки начинается ещё один старинный московский переулок - Старосадский.
Начинается он замечательным зданием церкви Космы и Дамиана, построенным Матвеем Фёдоровичем Казаковым в конце 18 века.
Сейчас это удивительно гармоничное строение эпохи классицизма предстаёт перед нами на фоне коробки из стекла и бетона - административного здания, построенного в 1960-е годы. В своё время это считалось удачным примером сочетания классической и современной архитектуры в городском пространстве. Право, не знаю. Могу только предложить сравнить. Вот вид Старосадского переулка со стороны Покровки на фото 1913 года.
Светлое трёхэтажное здание позади храма было разобрано, как и ещё несколько прицерковных зданий, для возведения упомянутой нео-конструктивистской постройки 1960-х годов.
А вот следующий дом по Старосадскому переулку существует до сих пор. И дом этот заслуживает особого внимания. Давайте остановимся около него.
Это очень красивый дом второй половины 19 века, с изящным эркером, необычайно красивым декором вдоль карниза и различным оформлением оконных наличников на каждом этаже. Любоваться им можно бесконечно.
Но мне захотелось остановиться около него вот ещё почему. Здесь жила сегодня почти уже забытая, а когда-то широко известная поэтесса Аделина Адалис.
Сегодня, пожалуй, простым читателям, не специалистам литературоведения, хорошо знакомо только одно стихотворение, точнее, перевод, принадлежащий Аделине Адалис. При этом большинство людей вряд ли даже связывают эти строки с именем автора перевода. Это перевод из Рабиндраната Тагора, завоевавший популярность благодаря замечательной музыке Алексея Рыбникова и нескольким прекрасным вокальным интерпретациям. Помните песню из кинофильма "Вам и не снилось"?
Я уплываю и время несет меня
C края на край.
C берега к берегу,
C отмели к отмели,
Друг мой прощай.
Знаю когда-нибудь,
С дальнего берега давнего прошлого
Ветер вечерний ночной
Принесет тебе вздох от меня.
Ты погляди, ты погляди.
Ты погляди не осталось ли
Что-нибудь, после меня.
Перевод с бенгальского выполнила Аделина Адалис. Она вообще была прекрасным переводчиком. Хорошо знала и любила Восток. Много путешествовала по Средней Азии. Забавный эпизод связан с историей о переводе поэмы таджикского поэта Мирзо Турсун-заде "Индийская баллада". В 1948 году Турсун-заде получил Сталинскую премию за эту поэму, и Адалис требовала половину этой премии себе. Как считали многие современники, требовала не без оснований. Поэтесса Ольга Мочалова признала в своих воспоминаниях:
"Индийскую балладу" по-русски написала она
Судьба этой женщины - яркая и противоречивая, как и её натура.
Родилась Аделина Алексеевна Висковатова в 1900 году, в возрасте 5 лет осиротела и воспитывалась в приёмной семье Ефима Эфрона, чей предок был одним из редакторов знаменитой Энциклопедии. Была удочерена приёмной семьёй, получила отчество и фамилию приёмного отца и стала Аделиной Ефимовной Эфрон. Говорят, что одноклассницы по гимназии называли её "энциклопедией Брокгауза и Эфрона" за обширные и разносторонние знания.
Из-за слабого здоровья переехала из Петербурга в Одессу, где стала участницей кружка молодых поэтов "Зелёная лампа". Членами этого литературного объединения были такие впоследствии известные авторы, как Багрицкий, Катаев и Олеша.
Вот такой она была тогда, в Одессе, во времена "Зелёной лампы". Молодая и красивая. В сборник "Первое предупреждение" вошли её стихи периода 1918-1925 гг.
После революции она одной из первых приехала в Москву. Это было в 1920 году. Со всей страстью окунулась в творческую и общественную жизнь столицы. В декабре 1920 года победила в конкурсе, организованном Всероссийским обществом поэтов.
Был бурный роман с Валерием Брюсовым. Внучка Адалис, художница Екатерина Московская в своих воспоминаниях рассказывает историю о том, что пылко влюблённая в мэтра Аделина каждый день ставила раскладушку на тротуаре под окнами дома Брюсовых, откуда её старательно эвакуировала московская милиция. Однажды, попытавшись вмешаться в ситуацию, Валерий Брюсов, как говорится, "увидел её и погиб". Страсть Брюсова длилась недолго, он быстро и очень банально охладел, чем заслужил неодобрение, например, Марины Цветаевой, которая в письме к Волошину называет Брюсова "гадом". Адалис же была Брюсову предана и чрезвычайно тяжело пережила его смерть в 1924 году, даже пыталась покончить с собой. До конца своих дней она оставалась его восторженной почитательницей.
В 1925 году поехала в Среднюю Азию. С 1926 по 1931 год публиковала очерки и заметки из среднеазиатских городов в "Новом мире" и других журналах. Из стихов этого периода сложился сборник "Власть". Эти стихи понравились Мандельштаму, и он посвятил появлению сборника несколько очень тёплых, доброжелательных слов.
В 1930-е годы Адалис не избежала в своём творчестве известного официоза. Захваченные энтузиазмом преобразования общества, многие, как и она, не смогли сразу различить приметы страшных перемен в этом самом обществе. Перу Адалис принадлежит, например, поэма "Кирову", которую, как утверждают специалисты, сегодня читать невозможно.
С самых первых дней войны Адалис выступала с чтением стихов на передовой, работала военным корреспондентом, не раз ездила на фронт, встречалась с партизанами. Впечатления от этих встреч легли в основу сюжета поэмы "...И несколько гранат».
Но после войны её собственный поэтический голос умолк. До1960 года она публиковала только переводы, за исключением одной послевоенной поэмы "Прогулка в ноябре".
Я думаю, это неспроста. Не одна она в те годы "спряталась" в поэтический перевод, разочаровавшись в прежних идеалах и кумирах. Многие тогда спрятались - это надо понимать буквально. Потому что, занимаясь переводами, не так рискуешь попасть на заметку как неблагонадёжный, чем когда публикуешь собственные произведения.
И всё же она оказалась бесстрашнее многих. В 1958 году, когда Бориса Пастернака исключали из Союза писателей, на собрании московских писателей Адалис была единственной воздержавшейся. Причём потребовала занести это в протокол. Поразительное мужество.
Она умерла в 1969 году. У неё случился инсульт. Врач приехавшей скорой оказался внуком Сталина и случайно обмолвился об этом. Адалис категорически отказалась принимать от него помощь. Пока ехала другая скорая, она попросила сына почитать ей стихи Брюсова. Он тихонько читал, а она слушала. Когда прибыла вторая скорая, Адалис уже умерла.
Пожалуй, лучше всего о ней сказала её современница, уже упоминавшаяся мной Ольга Мочалова:
...я жалею о ненаписанной книге Адалис, которая могла быть единственной в русской женской поэзии. Сюда вошли бы ее длинные, острые иглы, ее яды, клубки запутанных нитей, зубастые цветы, русалочьи мысли, внезапные исчезновенья, тяжелые железные ворота на семи замках, множество полудухов, полузверьков, кувырканье ветров, говорящие реки и, порой — великодушные, благородные поступки.
И если вам когда-то попадёт в руки книжечка стихов Аделины Адалис - не пренебрегайте, поинтересуйтесь.
В следующий раз мы пройдём дальше по Старосадскому переулку - к Ивановской горке.