Иногда, смотришь какие-то истории в криминальных новостях – и кажется, что всё это настолько далеко, почти что в другом мире. Понимаешь, конечно, что такова наша реальность, в которой есть всё – и страшное, и даже запредельное - но, когда лично не касается, воспринимаешь почти так же, как события художественного фильма.
Эта история не про убийство, либо что-то такое, крайнее – хотя, как посмотреть, ведь «убить» можно по-разному – не обязательно физически уничтожив.
Я сама пережила много страшного – но всё это уже в очень давнем прошлом и заперто глубоко, в самом глухом «отстойнике» души – чтобы не всплывало лишний раз.
Сегодня уже неделя моего пребывания в больнице – и я надеюсь, наконец, услышать окончательный вердикт по своему вопросу. Ночь была,…точнее – её, можно сказать, не было. Потому, что до 5 утра буянила «бабуся». (О ней я уже писала ранее)
А ещё – сегодня выписывают мою соседку – ту, которая самая нормальная. Назову её «Катя» - потому, что не каждому хочется, чтобы кто-то освещал события его жизни. Тем более – такие. Мы все здесь, Маши, Оли, Тани и на «ты», - не зависимо от возраста, образования и должности. Здесь всё это не имеет значения.
Катя плачет. Она смотрит в окно, где сквозь серый туман виднеются серое небо, серые дома, чёрный асфальт и остатки грязного снега. Вроде хочет домой – но, не знает, что будет - и что делать дальше. Сколько я тут слышала, да и на своём опыте прошла - наблюдение, а уж тем более, лечение в поликлинике – это фикция.
Кате почти семьдесят, ходит еле-еле, с палкой. Была операция на голове, а потом избил сын-алкоголик. Предъистория - вообще, не знаю, что сказать. И в утешение даже ничего не придумаешь.
Живёт с сыном (от которого не известно, чего ожидать) и невесткой, в халупе. Муж умер, погибла дочь, была квартира – но дети, встрявшие с большими долгами, уговорили продать. Коллекторы их преследовали. Теперь живёт с ними в развалюхе – и никаких перспектив. По вечерам к ней приходит невестка – не бросает. Но, она не тот человек, который может что-то «переломить» - да и мало кто сейчас это может.
Катя всё больше думает о «доме престарелых», но говорит, что некому заняться её оформлением.
Когда-то давно, я наблюдала нечто похожее. В те времена, конечно, не было частных банков и коллекторов, но обстоятельства тоже иногда разные случались. В то время жила над нами, этажом выше, семья. Женщина умерла от перитонита, потом погиб её сын, остались пожилая мать и внучка. Вот эта внучка начала пить, компании водить – и бабушка сбежала из прекрасной трёхкомнатной квартиры в «дом престарелых». Не знаю, что там точно происходило – но, представить примерно могу.
Вот, что можно сказать человеку, оказавшемуся в таких обстоятельствах? Где найти нужные слова – и есть ли они?
Вчера днём проблески сознания посетили нашу лежачую «бабусю», которая всех достала ночным храпом и прочими кошмарами. Знаете, что мы услышали? Она сидела и бормотала «Не хочу жить!» - что, в её случае, очень даже понятно. Кто-то сказал: «надо жить!» - а я подумала – зачем, если вот так? Кому нужна такая жизнь?
Насмотришься здесь! Когда ходишь по улицам и видишь людей, кажется, в большинстве своём, вполне здоровых и не таких уж удручённых, особо не представляешь, что там - за внешним спокойствием или бытовой суетой.
Здесь всё иначе – порой, вполне себе подвижный и бодрый человек – а «букет» такой, что «волосы дыбом». И судьбы – практически за каждой – своя борьба, своя трагедия, свой тяжкий опыт.
Больница – место особое – и люди здесь очень разные. Здесь нет выбора, с кем находиться рядом, что ты увидишь или услышишь. В некотором смысле – это своего рода «чистилище». Проверка на качество и прочность души.
Кто проходил – понимает. Я имею в виду ни тех, кому «однажды аппендицит вырезали», а других – кто встрял «по полной» с серьёзными болячками. Это совершенно разный опыт.
После обеда Катю повезёт домой невестка - и неизвестно, что её ждёт дальше. Я не хотела бы оказаться на её месте – но, очень хочется думать, что она сможет найти какой-то выход или людей, которые помогут. У неё, вроде, остались какие-то друзья. А я желаю ей здоровья – хотя бы немного больше, чем есть – насколько это, вообще, возможно в её случае.