В два часа ночи в квартире номер шесть раздался дверной звонок. Его, конечно, никто не услышал: внутри гремела музыка, вульгарно хохотали, звенели бутылками.
За дверью не унимались – похоже, её стали пинать.
– Сань, там стучат! – из одних недр квартиры проорали в другие.
– Ща, посмотрю, – Саня выпал из какого-то проёма. Мокрый, красный, взбудораженный – только что выдал свою "короночку" под зверски качающий трек Гутеншторма.
– Опять соседка припёрлась. И чё не спится по ночам? – зло прошептал он, посмотрев в глазок.
– Ты не открывай. Она ж ничё не сделает. Постучит и уйдёт, – ухмыльнулся Тоха в глубине капюшона.
– Не буду, конечно. Пошла она. Драная калоша. Задолбала.
Нина Андреевна ещё немного постояла у двери и зашла к себе.
Два десять.
Ну что теперь делать?
Поселился же этот Виталик на её голову в соседней квартире! Сколько лет они соседствовали с милой старушкой, да та преставилась. Квартиру продали, а новые хозяева её сдали. Студенту Виталику.
Господи Боже, вот каких соседей надо бояться – мальчишек-первокурсников, приехавших учиться взрослой жизни.
А Виталик, кстати, жил в кайф. Никакого больше дресс-кода: можно без шапки, с голыми щиколотками! Можно проколоть ухо и вставить тоннель! Никакого маминого рассольника! Уродской гречки! Отец не лезет со своими "Совет года-99". Сво-бо-да!
Соседи?.. Да какие соседи, когда тебе 18, в крови пузырится тестостерон, и весь мир курс у твоих ног "Найков"?!
И даже полицейский наряд, вызванный в ту ночь Ниной Андреевной – это круто!
–... Да ничо, сказали "Штраф вам, Виталий Александрович", – захлебываясь духом бунтарства, хвалился Виталик гогочущим одногруппникам.
***
Утром субботы Виталик проснулся от ощущения, что у него на голове медный таз. А по нему, как по клавишам фортепьяно, стучит огромными железными пальцами великан-виртуоз.
В чем-то он был даже прав: Нина Андреевна за стеной слушала Бетховена. На девятой, великолепно экспрессивной минуте "Лунной сонаты", Виталик и проснулся.
Сначала он подумал, что накануне перебрал.
Полежал. Попробовал встать и не смог. Теперь уже внутри головы катались металлические шары.
Облизывая пересохшие губы, парень понял, что его трясет от холода. Ещё спустя пару минут он обнаружил, что руки и ноги выворачивает, выламывает мерзкой внутренней силой.
Каким-то чудом он встал и дополз до кухни. Похлебал воды и вспомнил, что мама, собирая ему сумку, положила аптечку. Куда он её сунул?..
Пошарив по ящикам, Виталик обнаружил заветную сумочку. Какие-то бинты, зеленка, таблетки... Вот, "Парацетамол" - такое он знал. Ну и ещё "Энетрофурил" – звучит грозно, наверняка поможет.
Виталик проглотил лекарства и, доплетясь до кровати, упал в неё, отключившись в полете.
Когда он снова открыл глаза, за окном стало темно, а лучше ему – нет.
Тело словно медленно пропускали через валики - выжималки советской стиральной машины. Как она там называлась, "Малютка"?..
Виталику очень хотелось мокрую тряпочку на лоб – так всегда делала мама, когда он болел. И ещё малиновый морс. И, наверно, нужен бульон? Мама заставляла есть, "чтобы силы были", и кидала туда укроп и сухарики. Где он возьмёт сухарики? А курицу?..
И тут Виталик понял, что по его лицу – от глаз, по вискам, заливаясь в уши – текут слёзы. Мама там, далеко, два дня на поезде. А как нужна она ему тут – с тряпочкой, курицей и малиновыми крупицами на дне стакана.
Такой взрослый, со штрафом, Виталик жалобно плакал, поджимая от холода пальцы на ногах сорок первого размера.
***
Нина Андреевна поспешила открыть дверь – позвонили, хоть она никого не ждала.
– Виталик?..
– ТетьНин. У вас есть градусник?
– Что с тобой, Виталик?! Ты ужасно выглядишь! Да ты горишь весь! Батюшки! Давай, помогу, вот так....
Следующие 2 дня Виталик запомнил отрывками.
Врач, бубнящий "Так ходят без шапки с голыми ногами в мороз!" Горькие таблетки. Мокрая тряпочка на лбу. Морс – из смородины. И ночное, баюкающее "чшшш, потерпи, Виталик, скоро все пройдёт".
На третий день его отпустило. Нина Андреевна принесла в постель большую чашку – прозрачный бульон с жёлтыми пятнышками и островком укропа.
– Что такое, Виталик? Шея опять покраснела, и щеки. Тебе опять плохо?
– Да, теть Нин. Плохо. Я представил, что за стеной у моей мамы поселился такой урод как я. Стала бы она ему бульон варить?...
– Не знаю. Но три дня назад я была "Драная калоша", а сегодня уже ты "урод". Очень непредсказуемо всё в нашей жизни, Виталик. И чем раньше ты это понимаешь... Тем крече спится и тебе и соседям. Давай ешь – остывает...
