А с утра у ведьмы Микки поломалась метла. Вот так-то просто: взяла и поломалась! Никто не подпилил, никто заклятий не наложил, а просто начали из неё вылезать прутья, а когда Микки попыталась починить – порвался один из шнуров, которым были эти прутья перевиты.
Дальше – больше! Когда, сыпля проклятиями и ругаясь, как пират, сапожник и гробовщик вместе взятые, ведьма Микки стала чинить метлу – её гладкий, отполированный в течение долгих лет черенок вдруг рассыпался в труху.
Тут и стало понятно, что покупки не миновать. Для начала ведьма Микки отправилась в ближайшую лавку. Швабры там были великолепные, веники шикарные, но мётел не нашлось.
– Не сезон для мётел, весна уж скоро – прутья в такую пору никто не режет, – развёл руками толстый лавочник, – приходите не раньше августа, уважаемая Микаэлла! Или уж покупайте швабру. У нас замечательные щётки – отличный черенок, прекрасная щетина дикого кабана, великолепно метёт…
– Где это видано, чтобы ведьмы летали на щётках? – возмутилась Микки.
– Ну так вы будете в этом совершенно уникальной, дорогая Микаэлла!
Но ведьма лишь покачала головой.
Она не любила, когда её звали Микаэллой, не любила, когда предлагали одно взамен другого и не любила румяного говорливого лавочника. Он всё время ей как-то подозрительно радушно улыбался! В другой день, если б у неё было настроение получше, Микки непременно наслала бы на лавочника порчу. Но сейчас она лишь мрачно ухмыльнулась и отказалась от щётки наотрез.
– Ужасных продаж, – пожелала она лавочнику и вышла, хлопнув дверью.
И направилась к своему старому знакомому, некроманту Вредди, противному, ворчливому и угрюмому – в общем, прекрасному человеку, с которым всегда приятно было поругаться.
– Вредерик, а Вредерик! – крикнула ведьма Микки прямо под окнами некромантского дома. – Чтоб ты сдох, доходяга!
– И тебе от души похворать, – радостно откликнулся Вредди, выглядывая из дверей, – ты чего пешком приковыляла, давно ноги не ломала, что ль?
Микки была ужасно рада видеть некроманта, и она тут же навела на него дружескую порчу, отчего по некроманту тут же забегали щекотки. Он захихикал и в ответ наслал на Микки проклятие хохотунделя. Так, хихикая и хохоча, некромант и ведьма обнялись и пошли в дом, пить чай.
За чаем Микки рассказала Вредди о своей беде.
– Дай свою метлу до августа, а? Тебе ж всё равно чем пыль с памятников твоих дедушек сметать. Я тебе веник новый куплю или, хочешь если, то щётку. Отличный черенок, щетина диких кабанов, просто жуть какая-то, а не щётка.
– Диких? А ну как она убежит в лес, – хихикнул некромант. – Не, мне веник или щётка всегда в хозяйстве сгодились бы, но метлу я вчера обломал о спину одного особенно резвого жив-курилки. Хотел я новую купить, так в лавке сказали, что последнюю позавчера продали. И главное, не сезон, говорят. Как будто кто их сажает да поливает, чтоб так рассуждать, а? Так что нынче ничем помочь тебе не могу, да не больно-то и хотелось, чтоб тебя на куски разорвало, Микки!
Очень опечалилась ведьма, так опечалилась, что даже обняла некроманта Вредди и поцеловала в бледную щеку.
– Не заходи ко мне никогда, особенно мрачными весенними вечерами, – посоветовал ей Вредди на прощание. – Если найдёшь метлу, даже не вздумай мне ею хвалиться.
– Ага, и веник я тебе не куплю, – пообещала Микки. – Ладно, пойду искать себе метлу. Несчастливо оставаться, вреднюга старая, чтоб твои кости скрипели да щёлкали. Ни за что к тебе не зайду, не позже субботы.
– И тебе сморкаться да кашлять, – вежливо попрощался некромант.
На том и расстались. Пошла ведьма Микки по городу гулять, искать себе новую метлу. Ни в одной лавке, ни на одном базаре нет: не сезон, значит не сезон. Уж и замёрзла она, уж и устала, как вдруг смотрит и видит поверх забора – какая-то женщина дорожку от дома до калитки чистит. Снег разгребает, а потом метлой остатки метёт. И как раз метла стоит возле калитки. Почти новенькая, хорошенькая, славненькая метла с прутиками из орешника и чудесным отполированным до блеска черенком берёзовым! Кому как не ведьме с первого взгляда определять, из какого дерева метла перед нею!
Схватила Микки метлу, да одумалась. Ведь если метлу просто так украсть, будет она потом непослушная да вредная. Будет такие фортеля в воздухе выкидывать, что и не усидишь! А значит, надо или попросить, или отдариться.
Пришлось обратно метлу ставить и бежать к лавочнику.
– Чтоб ты похудел, проклятый, – сказала Микки, увидав, что добродушный толстяк уже стоит на пороге и держит самую красивую щётку со щетиной кабана. А щётка ленточкой красной перевязана, а к ленточке ещё и цветочек. – Что ты тут себе вообразил?
– Всегда рад помочь прекрасной госпоже Микаэлле, – с улыбкой ответил лавочник. – А похудею, так пойдёте со мной на свидание?
– Только если до кладбища и обратно прогуляться, – ответила Микки. – И то, без мороженого не приходи!
И, кинув лавочнику монету, схватила щётку да кинулась к дому, где метлу видала. Вмиг поменяла щётку на метлу, даже ленточку с цветочком не сдёрнула. Осталось лишь заговоры прочитать да обновку как следует окатить колдовскими отварами, да обмести во дворе круг, и ещё с десяток хитрых ведьминских ритуалов проделать. Ох и вдохновляли они ведьму Микки, ох и радовали, очень уж она натура была увлекающаяся.
А на свидание не пошла. Провела вечер с некромантом Вредди, да ещё и замуж за него потом вышла. Но только лавочник не в обиде был. И знаете, почему? Да потому что та женщина, что увидела вместо метлы замечательную щётку, пошла выяснять, кто ж это такой подарок ей сделал, да и познакомилась в лавке с румяным да улыбчивым толстяком. Вот так рассыпавшаяся в труху метла оказалась причиной счастья сразу двух пар.
Но только с тех пор многие хозяйки на всякий случай мётлы без присмотра не оставляют. Мало ли, вдруг ведьма окажется не такой порядочной, как Микки, да и украдёт метлу без спроса?!