Сегодня, говорят, пока ещё четверг, правда, уже ни разу не очередной. Однако это всё равно прекрасный повод для рубрики #не_коррект и для небольшой порции корректорского «не надо так».
Столкнувшись с явлением «зашкаливающая избыточность» впервые, я была уверена, что оно свойственно исключительно сверхчувствительным и сверхтонким поэтическим натурам девичьего полу и необременительного образования. Уверенность эту породили фанатские стихи в гостевой книге одной поп-звезды, чьего творчества в те нежные годы я была не чужда. Дабы придать термину некий осязаемый образ, безотлагательно нанесу вашему чувству прекрасного травму строчечно-буквенным орудием:
«Моя судьба лишь только лишь твоя,
И я смотрю в твои глазницы,
Что смотрят на меня,
Сияя что твои зарницы…»
Надеюсь, корвалол у вас под рукой, и обошлось без жертв. Я говорю сейчас не о правомерности существования таких вот конструкций, написанных в столбик, в принципе. Я говорю о «лишь только лишь». Эта безжалостная попытка преумножить предполагаемый драматизм кочевала по страницам от одной вертикально пишущей воздыхательницы звезды к другой, превращаясь в некое клише и терзая пространственно-временной континуум критической массой трагизма. Потом я среду обитания оных поэтесс переросла и на время забыла, что так бывает, ибо тексты поглощала посредством бумажной литературы, а в издательствах какая-никакая редактура ещё присутствует. Но однажды со мной случилась корректорская практика, а вместе с ней в мою реальность вторглось сетевое писево.
«Весеслава сидела и утопала в этих бесконечно необъятно бездонных, необоримо пленяюще захватывающих в свой плен, непроглядно глубоких, что твой омут, лазоревых глаз».
Ваш покорный автор, узрев сие непотребство впервые, почувствовал себя приунывшим конём Артаксом из «Бесконечной истории» и возжелал покинуть зону поражения текстом через любое ближайшее окно.
Оправившись от первого потрясения, я предположила, что зашкаливающая избыточность свойственна определённому жанру. Конечно, при условии, что данным жанром злоупотребляет автор, не обременённый базовыми знаниями правил русского языка и не лишивший свой мозг девственности прочтением чего-то пригодного к именованию литературой. Но как бы не так!
«Он угрожающе навис над ней, вздымая крепкие, сильные, объёмные и рельефные накачанные мышцы груди глубоким судорожным дыханием».
– Ладно, – сказала я своему отражению в зеркале, выдёргивая седой волос, – это всё ещё трепетные «товарищи девушки женского пола», по меткому определению непревзойдённого Клима Саныча. Вот тут ко мне постучался автор гарный хлопец с боевым фентези наперевес. Уж у него-то наверняка таких приступов избыточности не будет, он же должен творчеством условно брутальных авторов вдохновляться вроде Злотникова и Круза, ведь так же? Так?
«Я вскинул сверкнувший на солнце, начищенный до глянцевого блеска, почти зеркальный, гладкий, отражающий дневной свет ствол и уверенно нажал на курок…»
Оправившись от истерики и израсходовав в доме весь валидол, ваш покорный автор попытался осмыслить причины возникновения зашкаливающей избыточности. Ведь изредка (совсем изредка) и в малых дозах (совсем малых) она встречается и у признанных, и у довольно опытных авторов. И даже у вполне именитых. Как правило, в пылу экшн-сцены или особо трагических переживаний героя.
«Он смело нырнул в абсолютно чёрную темноту мрачного тоннеля…»
Это авторское желание нагрузить психику читателя тем накалом эмоций, какому подвергается сотворённый им персонаж. И чем хуже сам автор представляет описываемое, чем меньше погружается во внутренний мир своего протагониста, тем больше эпитетов он пытается напихать в одно описание, маскируя пустоту картонной упаковки излишком красочных клякс. Чем больше пустоты, тем больше слов она требует. А уж если к этому добавляется скудное читательское прошлое самого автора, то словесная маскировка превращается в монстра Франкенштейна, собранного из трупов однажды услышанных и безжалостно расчленённых шаблонных определений.
Хочется в очередной, уже в который раз сказать: «Читайте. Читайте много хорошей литературы, если хотите стать хотя бы сносным писателем. Учитесь передавать силу эмоций человеческим языком, а не наречием расы спортсменов-депутатов!» Но разве поможет? Все эти «лишь только лишь» авторы имеют даже круг читателей, настолько же непритязательных, насколько не писатели их кумиры. Так зачем совершенствоваться, если ты уже звезда, пусть и в узких кругах? Если ты получаешь за своё писево достаточно денег, чтобы окупить поход в супермаркет? И так сойдёт…