Который мог бы стать неплохим мистическим триллером об извечной борьбе добра со злом. Но стал плохим (НЕ)учебным пособием по духовным скрепам и православной культуре.
Российская глубинка. Время действия неопределённое. В аннотации говорится, что это XIX век. Но очень модный макияж главной героини с первого кадра выдаёт руку современного свадебного визажиста. А аккуратные бороды некоторых «крепостных» с гладко выбритыми щеками и тщательно причёсанными височками — мастерство московских барбершоперов.
Костюмы тоже представляют собой сборную солянку из разнообразных временных и социальных клише. Если это деревенская девочка, то обязательно со светлыми, разлетающимися по ветру кудряшками и в белоснежной, надувающейся пузырём льняной рубахе. Если зажиточный мужик, то непременно в ярком парчовом жилете (и неважно, что он не купец, а крестьянин). Особенно позабавили дворовые девки, одетые подобно нынешним хостессам из бюджетного отеля, специализирующегося на исторических реконструкциях, — в одинаковые ярко-жёлтые сарафаны.
Декорации сильно стилизованы, условны и скудны. Словно это не художественный фильм, а театральная постановка, причём самодеятельная. А грим, особенно у некоторых персонажей второго плана, таков, будто актёры делали его собственноручно — настолько он старательный и, опять же, хрестоматийно-театрализованный.
Одним словом, работу художника в этой картине сложно назвать удачной. Посмотрим на работу актёров.
Главная героиня — очаровательная молодая барыня Аделаида (Анастасия Веденская) — согласно синопсису, «поражает всех своей красотой и любезностью, однако в её светлом облике таится что-то сокрытое и порабощающее». Ключевое слово — «таится». Фактически же никакой работы ума от зрителя не потребуется, ему сразу же, на первых секундах фильма, дадут понять, что Аделаида не только главный, но и заглавный персонаж картины.
— Мы с режиссёром (Ростислав Мусаев — В. М.) долго не могли понять, как правильно заявить героиню, — рассказала о своей роли Анастасия Веденская порталу proficinema.ru. — Создать ли обманку, что она не имеет никакого отношения к демонической природе или же открыть все карты сразу. Видимо, потому что тяжело было изначально определиться с жанром.
Думаю, что фильм мог бы быть неплохой сказкой, кстати, в стиле Бажова. В его мире мы сразу понимаем, что Хозяйка Медной горы — это демон, дух. Это та информация, которая дана нам изначально и тем интереснее наблюдать за происходящим. В этом фильме про героиню тоже будет всё понятно почти сразу.
Так что, оказывается, это было задумано. И тогда актриса справилась с поставленной задачей блестяще.
Но точно так же прямолинейно и однозначно подаёт своего героя и Юрий Рязанов. Блаженный Иван в его исполнении совершенно очевидно никакой не юродивый, не деревенский дурачок, а типичный, если так можно выразиться, святой, в финале превращающийся в представителя воинства Господня.
Сложнее и потому куда интереснее выглядит персонаж, исполняемый Аксиньей Олейник. Её несчастная блудница Люба — единственная, кто вызывает в фильме сочувствие и симпатию. А ведь по идее эту симпатию должен был вызвать в зрителях Иван…
И, наконец, сама история, написанная Вадимом Тартаковским. Она тоже весьма хрестоматийна, прямолинейна и предсказуема. Исход битвы между добром и злом за души людей окажется именно таким, каким он (якобы) всегда был, есть и будет. Никакого нового взгляда на эту извечную коллизию сценарист нам не предложил.
Вопрос: для чего (или для кого) тогда нужно было снимать ещё одну картину о том, что всем и так ясно?
Единственным разумным ответом, на мой взгляд, мог бы быть такой: для детей. И действительно, по уровню проблематики, по специфике подачи и с учётом особенностей исполнения этот фильм, мне кажется, просто на ура зашёл бы у аудитории 12+. Однако, в титрах стоит цифра 16.
— Почему вы решили сделать такое ограничение? — спросила я продюсера после пресс-показа картины.
— Это сделали не мы, а Министерство культуры, — ответил Рустам Мусаев . — Как только они увидели в фильме голую грудь, других вариантов даже не рассматривалось.
— А обойтись без этой сцены (она в картине одна) вы не могли?
— Нам было важно донести до зрителя, что героиня видит людей насквозь и моментально распознаёт, кого на какую наживку можно поймать: того — на деньги, другого — секс, третьего — ещё на что-то, — пояснил продюсер.
По моему глубокому убеждению, для донесения этой нехитрой мысли несложно было найти какой-либо другой способ. И тогда фильм можно было бы рекомендовать, по крайней мере, школьникам.
В нынешнем же виде я не рискну его предлагать, тем более взрослым. Уж очень он упрощён и дидактичен.
Вероника Милославская
На фото: кары из фильма «Дочь тьмы»