Константин Готье "Тридцатый виток Сатурна" ч. 12
Обычно мы сидели во внутреннем дворике за «Позолоченной мельницей». Несмотря на то, что он был зажат между оживленными Бланш, Лепик и Пюге, там всегда было тихо и пахло вечностью, будто время делало остановку на водопой. Посередине двора, будто зуб во рту старика, торчал одинокий платан. К нему были приделаны веревки, на которых в любое время суток сушилось бельё.
- Смотри, ну и жопа! – обычно хихикал Чжоу, указывая на огромные женские трусы, которые подобно чудовищному дрифтеру1 колыхались на слабом ветерке посреди обычных женских и мужских премудростей.
Надо отдать должное вкусу их обладательницы, которую Чжоу раз за разом пытался вычислить, но трусы были кружевными, элегантными и тонкого покроя. Чуть отличающиеся цветом, стилем или формой, но одна пара присутствовала на веревке почти всегда, и почти всегда наши вечерние посиделки начиналась с вышеупомянутого восклицания моего престарелого друга.
Отдав дань уважения их хозяйке, Чжоу удовлетворенно причмокивал и, опираясь на палку, садился. Если же трусов не было, недовольно чертил на рассыпанной возле черного хода ресторана муке замысловатые иероглифы и что-то недовольно бормотал себе под нос. Создавалось впечатление, что трусы служили Чжоу чем-то вроде предмета медитации, и без них ему было трудно сосредоточится. Хотя на самом деле причина была более чем банальной и свидетельствовала всего лишь о его вкусах и пристрастиях.
К зелёной, с облупившейся краской скамейке постепенно подбирались запахи кипящего масла, рыбы, китайских специй и нагретого за день во дворе колодце воздуха. Небо лениво рассматривало нас с высоты крыш, изредка подмигивая облаками, а в солнечном столбе витали частички пыли и мерещились струйки начинающего вечера. Мы пили сливовое вино, поставив бутылку на землю; Чжоу рассказывал мне о своём прошлом, факты которого я почти сразу забывал, я ему - о своем будущем. Мне нравилось слушать его чирикающую, порой, монотонную речь, в которой, подобно золотоискателю, промывающему песок, я неожиданно обнаруживал суждения и простые истины, понимание которых буквально выбивало почву из-под ног.
Иногда во время разговора Чжоу застывал и, как кошка, увидевшая домового, вперивался в пустое пространство. В такие моменты у меня цепенели и холодели ноги, и мне казалось, что мой странный собеседник не сидит рядом со мной, а гуляет где-то неподалёку. Не знаю, самовнушение это или нет, но, когда мне удавалось в точности проследить за его взглядом, я видел какие-то неясные картины из его мира. Были ли это полузабытые воспоминания, фантазии или настоящая параллельная реальность, я не знал, но был уверен на сто процентов в том, что это также осязаемо, как мошка, плавающая по поверхности вина в моем стакане или соседский мальчишка, ковыряющийся палочкой в луже возле платана.
Как-то раз во время «оцепенения» Чжоу я решил его разбудить.
А что? Может быть произошло что-то срочное, уверял себя я, тогда как мой внутренний голос настоятельно советовал оставить всё, как есть, и дождаться обычного пробуждения.
Чертенок пересилил, и я легко похлопал Чжоу по плечу. Как только это произошло, моя рука буквально приросла к его телу, а по моему позвоночнику пробежал мощный разряд электрического тока. Я увидел Стефани, выходящую из «Инфинити» какого-то хлыща. Она выронила айфон, присела, чтобы его поднять, и, о, чудо, встретилась со мной взглядом.
В следующее мгновение я обнаружил себя лежащим рядом со скамейкой на земле. Надо мной склонилось глумливо-приветливое лицо Чжоу. Его длинные седые усы колыхались от легкого ветерка и щекотали мне лицо.
- Что это было?
- Что, упал в обморок от попки моей племянницы? – гаденько захихикал он в ответ, а я заметил удаляющуюся на кухню кафе Юнг Ми.
После этого случая экспериментировать я перестал. Несколько раз безуспешно пытался вызнать у Чжоу, что за странный род медитации он практикует, но, получив уклончивые сентенции, типа «всему своё время» или «когда ученик готов, приходит учитель», отступился. Я знал, что если Чжоу упрется, из него слова не вытянешь, тем более, если кружить вокруг него, подобно назойливой мухе. Я предпочёл сохранить нашу дружбу в неприкосновенности и вернуться к мучившим меня вопросам позже.
продолжение следует...
Константин Готье "Тридцатый виток Сатурна"
Читать или скачать книгу на Литрес
Дорогие читатели! Понравился отрывок, ставьте лайк, подписывайтесь на мой канал и следите за обновлениями!