В наши дни с помощью специальных компьютерных программ на редактирование фотографий уходит всего несколько минут, а вот в 1940 году на это требовалось не только гораздо больше времени, но еще набор специального оборудования, инструментов, острое зрение и твердая рука мастера.
Назывался этот творческий процесс ретушью, и занимались им на специальном ретушировальном станке, напоминающем мольберт художника. Черно-белый негатив снимка ставился на подсвечиваемую снизу подвижную рамку, и мастер приступал к работе. Чтобы осветлить, уменьшить контрастность фотоснимка, сгладить или размыть контуры, применяли химические растворы. Так как в негативе тона и цвета изображения прямопротивоположны цветам и тонам оригинала, то лишние черные линии, точки, пятна соскребали или замывали, а прозрачные или светлые закрашивали тушью. Густоту краски требуемой плотности подбирали, разводя ее водой в белом фарфоровом блюдце. При работе использовали лупу, а кисти только высшего качества, самых малых размеров и с очень тонким кончиком. Детали прорисовывали красками или грифельными карандашами разной твердости. Так как к эмульсионному слою фотопленки графит пристает с трудом, то ее предварительно покрывали специальным лаком.
Теперь сравните фотоснимок, сделанный в сентябре 1940 года на полигоне под Брестом, и его вариант, размещенный в газете «Красная Звезда». Если внимательно присмотреться к деталям, то в печатной версии можно найти, по меньшей мере, десять отличий от оригинала. Представляете, сколько нужно было трудиться ретушеру? И тут сам по себе возникает вопрос «А зачем?».
Человеку, знакомому с спецификой армейской логики и психологии, догадаться будет нетрудно, а остальным поясню. Есть в армии принцип – всё должно быть единообразно и по требованиям уставов и наставлений. А тут в редакцию центральной военной газеты с показных учений Западного Особого военного округа, да под руководством самого Народного комиссара обороны, приходит фотоснимок, на котором запечатлены семь военных, три из которых на боевых позициях без стальных шлемов. Даже если закрыть глаза на пресловутое единообразие, налицо нарушение требований безопасности при проведении стрельб боевыми боеприпасами. Мало того, у командного состава еще и недостатки по форме одежды, выраженные в отсутствии нарукавных знаков на гимнастерках и эмблем рода войск в петлицах! Плюс командирская полевая сумка, чехлы какие-то на бруствере валяются… Одним словом, нет порядка на командном пункте. «Поэтому нужное лучше дорисовать, а не нужное зарисовывать», – вероятно подумал редактор. Ведь он тоже был человек военный…
История этой фотографии будет не полной, если не рассказать о тех, кто на ней запечатлен. Благодаря подписи к снимку Александра Устинова, напечатанной в «Красной Звезде», я узнал фамилии командиров артиллеристов: младший лейтенант А. Кисель (слева) и младший лейтенант А. Коньшин. Также удалось установить, что они проходили службу в 204-м гаубичном артиллерийском полку 6-й Орловской Краснознаменной стрелковой дивизии. Накануне Великой Отечественной войны полк размещался юго-восточнее Бреста – в районе деревни Пугачево (сегодня микрорайон в черте города). Имя и судьба младшего лейтенанта Киселя и фамилии и судьбы пятерых красноармейцев (одного на снимке в газете заретушировали) пока остаются неизвестны. Командир батареи 204-го гап 6-й сд младший лейтенант Коньшин Андрей Иванович 1914 года рождения, уроженец Орловской области, вступил в бой утром 22 июня 1941 года вместе с поднятым по тревоге полком. За проявленные отвагу и мужество в бою с противником в районе деревни Малые Радваничи 9 августа 1941 года был награжден медалью «За отвагу». Принимал участие в боях под Москвой, где в январе 1942 года попал в плен. После окончания войны был репатриирован на родину.