Однажды я получил задание взять интервью у Александра Барыкина для журнала «Music Box». Интервью я сделал, и оно было опубликовано, но, как всегда, на страницах журнала появились лишь фрагменты нашего разговора. Сегодня, в день его рождения, я хочу вспомнить то, о чем мы говорили тогда, 14 ноября 2003 года...
Директор группы «Карнавал» привез меня домой к Барыкину, но вскоре, лишь выпив чашку чаю, уехал по своим делам, а мы с Сашей уединились на кухне, и начался долгий и очень интересный разговор. Барыкин сильно заикался (потом, когда я расшифровывал диктофонную запись, некоторые фразы пришлось переслушивать по нескольку раз), но стоило ему взять в руки гитару и запеть, как заикание само собой пропадало. Вот так, перемежая песнями ответы на мои вопросы, Александр Барыкин рассказывал о своей жизни:
- Была эпоха ВИА. Помните 70-е годы? Раньше, когда мы были маленькие, в 1968-м, в 1969-м годах мы все делали свои группы. Это были самодеятельные группы, но среди них были очень сильные составы - «Скоморохи», «Ветры Перемен», «Скифы»... А потом правительство и комсомол начали это дело душить. Прижали сильно. И людям некуда было податься. Что ж? Без работы оставаться? Кто уходил в химики-физики, кто - на заводы, а многие пошли в ВИА, которые эксплуатировали их талант. Причем в ВИА пошли самые талантливые - в «Веселые Ребята», в «Самоцветы», в «Голубые Гитары».
Вот и я после армии попал в ВИА «Веселые Ребята», и мне надо было там работать и петь все эти песни. Вот так, после рок-н-ролла, после самодеятельности, в которой мы пели «Битлз», «Би Джиз», «Роллинг Стоунз» и свои песни, мы стали работать в этих ВИА! И когда такие люди, как Толя Алешин, Слава Малежик, Саша Лерман туда пришли, то Паша Слободкин двумя руками ухватился за этих людей, за меня и за других.
Но ВИА - это была и определенная школа: все-таки наши самодеятельные группы были отвязными, сами понимаете, а там все немножко дисциплинировались. Но там были и колоссальные ущемление, так как там не было никакого творчества - мы пели только песни советских композиторов. Это был как закон.
- «Веселые» - это был какой год?
- 1972. Я как из армии пришел, так меня сразу же взяли в «Веселые Ребята». Нет, это все-таки было в 1973-м, потому что пока я пришел из армии, пока туда-сюда, и лишь весной 1973-го я начал работать в «Веселых».
В составе «Веселых ребят» тогда играли Гена Макеев, Саша Буйнов, Леша Пузырев, Саша Лерман, Толя Алешин...
Но Слободкин любил, чтобы мало было народу, чтобы была типа ГРУППА, поэтому все остальные за кулисами пели. Это прикол такой был. По полгода. Когда я туда пришел, я был новенький, поэтому полгода я должен был пропеть за кулисами.
Да, я пел все «бэки», но одну песню я выходил и пел как солист: «За белою рекой...»
- Да, была такая песня.
- Вот это я ее пел. Одну песню! А в своей-то группе я был лидер! И так проработал я там три года: рутина, по три концерта в день, бесконечные переезды, поезда, самолеты - короче, ужас! Страну раз пять объездили! Ну, три раза - точно! И уже это все надоело, тем более, что с одними и теми же песнями. Мне быстрее всех надоело. Уже тогда были мысли, что когда-то я, может быть, вновь соберу свою группу. И в 1975 году я забираю семью и уезжаю в Сочи в ресторан.
Однажды мы приехали в Сочи на гастроли, я захожу в ресторан «Жемчужина» (она тогда только-только открылась), а там стоит аппарат «Динаккорд»! И туда в группу собрались люди из разных городов, тоже такие же, как и я, замученные тяжелой неволей. Звукачом там был венгр Митя Штрумбал, английский знал круто, басист - Петя Макиенко из Запорожья (он в «Круизе» потом играл)... Короче, там были классные музыканты, а я пришел туда просто покирять после концерта. Смотрю первое отделение: никто не ест, не пьет - все люди слушают. А обычно-то все жрут! А тут весь ресторан сидит и смотрит концерт. И я тоже. Думаю: «Вот это да! И чего хотят, то и играют!»
Я приезжаю домой, увольняюсь из «Веселых Ребят», собираюсь и уезжаю туда. Ну и что ж, что ресторан! Это можно потерпеть. Зато на любом языке петь можно! Ну, они меня, конечно, сразу взяли, потому что меня уже знали. И я там два года пробыл. Но все в шоке были, все родственники, мама, теща: «Ну, двинулся парень...»
- Ну, естественно, ведь «Веселые» - это статус...
- А я поехал и два года там прожил. И такую школу там получил колоссальную! Во-первых, репетировали там не так халявно, как в «Веселых». Каждый день репетировали, перепели кучу западного материала, причем не только английского, но и итальянскую и французскую музыку, - ну, все, что тогда было модно! Песни группы «АВВА» все перепели в той же тональности. Голоса высокие были!..
Группа называлась «Жемчуг». Я в ней пел два с половиной года: с 1976 по 1978-й. Но когда я приехал в Москву, Паша меня не хотел назад брать: «Как так?! Ты ж ушел?!» Но когда я вышел на сцену... А я взял еще с собой басиста Петю Макиенко оттуда... И мы вышли на сцену и спели одну «фирменную» песню - Паша нас сразу взял. Ну ты понимаешь, что он сразу увидел уровень. А наш уровень был такой, что Паша разрешил записать «фирменную» песню - «Белла Донна» она называлась. Вот я ее тогда записал. И все нас тогда узнали с Петькой, популярными мы стали, особенно среди музыкантов, и я мог уже уйти и делать свою группу. Что я и сделал.
- А самый первый диск был с Тухмановым «По волне моей памяти», да?
- Ну, это не целый диск, а одна песня. Туда просто приглашали всех, кто был более-менее известен. У меня был высокий фальцет, какого ни у кого больше не было, я любую ноту мог доставать.
- На пластинке написано: Александр Барыкин, «Самоцветы»...
- Да, когда я ушел из «Веселых Ребят», я на три месяца попал в «Самоцветы», потому что мне три месяца надо было где-то перебиться, а только потом я уехал в Сочи.
Они как раз собирали новые «Самоцветы», а у меня не было работы. И мне позвонил папаша Володи Преснякова: «Приходи! Мы делаем новые «Самоцветы». А ты же у нас известный человек!..» Я пришел - и меня сразу взяли. Мы съездили на фестиваль в Кишинев. Это был март 1975 года. Потом еще пара каких-то гастролей было, а летом я собрал чемоданы и уехал в Сочи. Вот и все, что я там работал.
Ну, а в этот момент как раз писался диск «По волне моей памяти». Я позвонил Тане Сашко, с которой дружил, и она позвала меня исполнить одну из песен.
Когда пластинка вышла, то зазвучала везде. Я помню ощущение квадро-эффекта, когда по улице идешь, а она из всех окон звучит... Тухманов был талантливый человек!
Да вы пейте чаек-то, пейте!..
(продолжение следует)