А ты спросил меня,
Когда мановением перста забросил
В мир из надежды и серых панелек,
Хочу ли?
Молчишь?
Попросим, попросим,
Главного создателя эдемских ступенек.
Оскорбление!?
Да что вы, право.
Истинного аскета задеть невозможно.
Сомнения?
Подумайте здраво,
Если осталось, чем мыслить серьёзно.
Ваши скользкие
Словесные выделения
В гробу переворачивают
Всех святых старцев.
И гонения!
Ну, куда же без них!
Что же я.
Взять и зачистить мир
От непокорных мерзавцев.
Доволен ли,
Наблюдать за грызнёй подъездной.
Хмурому ангелу докинуть звезд на белые крылья.
Изобилие!
Из речей громогласно-пресных.
И глаза по подворотням,
Что жадно ищут насилие.
Ты, верно, задумался,
Выводя меня на стекле могучим пальцем,
Или на звезды засмотрелся,
Их вон сколько раскидано
В бездне, подернутой чёрным одеяльцем,
Где сердца ворчание
Забвению придано.
И, возможно,
Мне даже нравилось
Скакать по облачкам из сахарной ваты.
Так чего же я здесь?
Догадаетесь?
Шутка дружеская,
Или злобная расплата?
И останется
Что?
Написать душу свою
На обрывке вчерашней газеты.
И выкинуть,
Старую,
В голодное горло
Общественного клозета.
Склоки,
И распри,
И князи,
И грязи,
Словно кал в цветочной вазе,
Рассуждают о величии,
Сидя на унитазе.
А сколько песчинок осталось,
Подскажешь?
На часах, перевернутых, с моим именем?
Чтоб одеться в пиджак,
Да при бабочке,
И волосы уложить
По последнему стилю.
И сделать шажок
Или шажище наглый
В память на полке твоих рассуждений,
И мигом узнать все постыдные тайны,
Что прячешь под юбкой довольной вселенной.