Рассказы о Беларуси
Глава третья
Губерния
Прошло два года. Наш край стал именоваться уже не старотством, а губернией. Наше село теперь называлось не вёской, а поветом. Самым главным в нашей губернии человеком стал не князь Радзивилл, а русский генерал Апраксин. В доме пана Твардовского, стоявшем в нашем селе на другом берегу реки, поселился русский исправник - Аполлон Игнатьевич. Он был невысок и пузат. Лицо его состояло из обвислых щёк и крупного мясистого носа. Многие из наших мужиков считали его не злым человеком, но очень подверженным влиянию женщин и денег. Мне осталось добавить, что Пан Твардовский был арестован и сослан в дальние края за участие в вооруженном мятеже против русских войск.
Если теперь сказать о том, что не изменилось в нашем селе, когда наши земли отошли во владение русской царицы, так это привычка Янки, Юрки и Генуся приходить по вечерам к крыльцу корчмы дядьки Макея. Вход внутрь харчевни подросткам не был разрешен. Заходит внутрь харчевни могли только взрослые парни. А трем нашим мальчуганам едва только исполнилось по девять годов.
Сидя на земле возле крыльца корчмы, Янка, Юрка и Генусь никак не могли понять, что означает новое для них слово «крепостные». Так теперь, вместо слова «податные», стали именовать все жители нашего села. Спор между мальчишками постепенно приобретал остроту. И дело вполне могло дойти до драки, если бы в этот момент на крыльцо корчмы не вышел дядька Макей.
- Тпру, озорники! - громко произнес дядька Макей, словно пытался своим криком остановить лошадь. - О чем спор?
- Так Юрка говорит, что крепостные - это те люди, которые носят крест...
- Крестом ударенные, - смеясь, перебил Янку Генусь.
- А я ему говорю, - продолжал Янка, что крепостные - это те, кто крестятся в костеле.
- Крепостные – это те, кого новый российский закон привязал к одному месту, - спустившись с крыльца, пояснил вихрастым спорщикам дядька Макей. - Слово «крепостные» от слова «крепость». Раньше, любой мог сделать изгоем и пойти по земле счастье свое искать. А теперь, если ты уйдешь счастье искать, то тебя воротят и тумаков в придачу надают. Чем крепче власть, тем крепче неволя. Поняли, озорники?
- Поняли, - грустно произнес Генусь.
- А тебе что за такая особая печаль? - присаживаясь на первую ступеньку крыльца, спросил у Генуся дядька Макей, - Раньше батька твой гонял тебя на панщину, а теперь будет гонять на барщину. Разве для тебя в одном названии большая разница есть.
- Я хотел в вотчину князя Радзивилла убежать, - признался Генусь.
- Почто? – спросил его дядька Макей.
- Так князь Радзивилл своим работникам по девяносто грошей платит, чтобы их дети могли в школе учиться, которую князь Радзивилл для бедняков открыл. И еще говорят, что в его городе много кладов закопано.
- Так ты, озорник, за знаниями или за кладом хотел к князю Радзивиллу из своего села бежать.
- За кладами, - чуть смутившись, признался дядьке Генусь.
- Не о том тужить вам, озорники, надо, что к месту вас русская царица привязала и новое прозвище нам всем дала, а том, что теперь и вам придется в её армии служить, - вздохнув, произнес дядька Макей. - И не год и не два, а полных двадцать пять годов обретаться на чужбине. А кому-то из вас и умереть там.
- А я не пойду служить в её армию, - выкрикнул Юрка.
- Не пойдешь добром, поведут силой, - ответил Юрке дядька Макей. - Кого наш новый исправник в рекруты запишет, тот и пойдет служить в цареву армию.
- А я в лес убегу! - возразил Юрка.
- В лесу одному тебе будет не прожить, - сказал Юрке дядька Макей.
- А я Генуся с собой позову, - не сдавался Юрка.
- Нет, - помотал головой Генусь. - Я в лес не убегу, я в армию сам пойду и попрошусь направить меня в имение к князю Радзивиллу. Буду днем в армии служить, а по ночам буду клады искать.
- На царевой службе тебе, Генусь к ночи никаких кладов искать не захочется. Одна мечта будет - до кровати добраться, - сказал Генусю дядька Макей.
- А тебе, дядька Макей, больше всех повезло, - сказал корчмарю Янка. - Теперь тебе, дядька Макей, деньги пану Твардовскому, которые он тебе дал на постройку корчмы, возвращать не надо. Где теперь наш пан Твардовский? Сам посуди.
- Я так и рассудил, а наш исправник рассудил иначе, - ответил Янке дядька Макей. - Исправник зашел в мою корчму, выпил вина, продуктов набрал полную сумку, а потом и говорит мне: «Документы пана Твардовского я все проверил, потому как он государственный преступник, и те деньги, которые он дал тебе на постройку корчмы, ты теперь мне должен». Ушел и ни гроша мне за те продукты, которые в сумку свою положил, мне не заплатил. Пообещал на прощанье бывать в моей корчме почаще.