Однажды я наблюдал такую картину,как из церкви выходит бабушка с внуком. Есть такие бабушки ХХI века, видом, повадкой и одеждой почти как мамы – и только по настороженно-ревнивому обращению с детьми становится ясно, что это все же бабушки.
я заметил еще в церкви, у свечного ящика, и подивился: насколько легко и уверенно она рассуждает о молитве за ближних и дальних, о воздушных мытарствах и вымаливании грешников, о свечах, поклонах, молебнах, панихидах, акафистах, сорокоустах, – где, когда, сколько, почем…
С такой же профессиональной четкостью шофера говорят о марках моторного масла, а рыбаки – о мотыле, черве и опарыше. "Что ж, – подумал я, – Господь ей в помощь! Надо бы радоваться ее усердию и дерзновению в молитве."
Внук держит курс за бабушкой, гордо неся в руке кулечек с шоколадными конфетами: кто-то из прихожан угощал детей по какому-то поводу. Выходя с церковного двора, бабушка замешкалась, продолжая объяснять кому-то разницу между поминовением с частицей и простым поминовением и эффект от того и другого в потустороннем мире. Внук между тем обгоняет ее и, подойдя к нищим, сидящим за воротами, раздает им содержимое своего сладкого кулька. Заметив происходящее, бабушка бросается в погоню, но дело уже сделано.
Настигнув внука, она надежно берет его за руку и проходит в метре от меня, так что я слышу каждое слово ее обращенного к малышу обличения. Она говорит без злобы, но строго и веско, как если бы речь шла о невыученных уроках или игре в футбол на мостовой:
– Кому ты отдал конфеты? Это же бомжи, пропойцы. Выродки. Ты понимаешь или нет? Вот, теперь тебе самому не хватит. Так тебе и надо, поделом!
Нужно было бы пойти за ними вслед, чтобы услышать дальнейшее, – но, признаться, у меня перехватило дыхание и подкосились ноги, как от крепкого удара в солнечное сплетение. Где, в каких книгах, журналах, энциклопедиях и монографиях, у каких философов и богословов, в чьих проповедях и душеполезных советах найду я теперь ответ на свои вопросы: что внутри у этой бабушки, что себе думают ее сын, дочь, зять и невестка, и что будет с этим внуком? И куда подевались все молебны, акафисты и сорокоусты, и кто кого в этой ситуации должен вымаливать? Тайна сия велика есть, и не только велика, но и вельми печальна.
Страшно впасть в руки Бога Живаго.
Иеромонах Макарий.
Подписывайтесь, пожалуйста, на наш канал, оставляйте комментарии, и ставьте пальчик вверх если вам нравятся наши публикации