Как-то один из секретарей обкома КПСС, находился в составе делегации в США; так совпало, что в это же время в Нью-Йорке находилась ещё одна делегация, в составе которой прибывал давний товарищ этого первого секретаря обкома — генерал-майор милиции СССР.
Бродвей
В одном из оканчивающимся дне, где им показали некие достопримечательности, связанные с обменом опытом силовой структуры — они разговаривали после ознакомительной встречи, к ним подошёл ещё один товарищ — Николай Сизов: — Как договаривались! Машина у входа! В нашем распоряжении на сегодняшний вечер.
— Коля ты всё ещё хочешь показать нам нью-Йорк?! — спросил уставший генерал.
— Нам покажет водитель на консульский машине! Мы можем прогуляться по вечернему Бродвею!
Генерал переспросил секретаря обкома, разделяет ли тот, такие порывы… Секретарь обкома не испытывал желания: — Я лучше пойду высплюсь…
Генерал милиции выпрямился: — Ты ещё успеешь выспаться! А побывать на Бродвеи может и не представиться! Я тоже особо не хочу… второй раз… бывал уже. Видеть это стоит! Гагарин там бывал! Почему мы не можем?!
— Мы всё можем! — заверил Сизов. Потом, увидел генеральский взгляд, который был суров. Добавил: — ну не всё… но многое…
Уставшего секретаря обкома, прямо вывели к машине, уговорив, что это будет «за компанию»!
В консульский машине, пригнанной из Вашингтона, сидел водитель. За одной машиной, стояла другая, уже из Нью-Йорка, которая числилась за дипломатами СССР. Вторая машина была пуcта, а водитель и два человека из правительственной советской охраны, стояли у капота. И все знали, что куда бы не отправились «машины СССР», за ними будут следовать друге машины.
Так и случилось: — Смотри на капиталистов! — кивнул генерал головой к заднему стеклу автомобиля; одновременно, он распаковывал бумажный пакет в котором находились несколько бутылок американского виски. — Что тут написано?! — поинтересовался он у водителя.
— Где?!
— Да на бутылке! — генерал милиции протянул бутылку водителю, демонстрируя надпись. Уже смеркалось, но надпись была отчётливо видна.
— Это бурбон! «Раннее Время» из Кентукки… — пояснил водитель.
— Кессентуки! Вот это я понимаю! — генерал протянул бутылку секретарю обкома.
— Ессентуки?! — удивился секретарь.
— Да не Ессентуки! — грозно поправил генерал
— Кентукки! Это штат такой! — вмешался водитель!
— Мужики! Я честно скажу! Ничего об этом не знаю! Ребята из консульства покупали! — заявил Сизов.
Когда, они добрались до Бродвея, все трое были выпившими, а бутылки опустошены. — Нам ваши Кентуки нипочём! Наша водочка… покрепче будет! Родная-то покрепче! Парень! Ты не смотри на нас! Мы сегодня отдыхаем! Работаем много! Работаем! Понимаешь?! Я генерал-майор! Но мы же русские люди… можем и иногда выпить, вне службы… — пояснил генерал водителю.
— А мне не нравится этот их бурбон! — заявил секретарь.
— А мы в гостях секретарь! В го-стяяяя… Посмотрите на эту дамочку… — генерал указал, на девушку за рулём автомобиля.
— Этож ктож её посадил-то?! — негодовал первый секретарь.
— Сама села! — усмехнулся Сизов.
— Нет Коля… сама, она не села… её именно посадили… — уверял генерал. — А знаете кто её посадил?!
И генерал и Сизов, ответили, что не знают этого.
— Капитализм её посадил! — с удовольствием, объявил секретарь. Выпив половину гранённого стакана, в котором находился бурбон-виски. Они распивали из этого стакана.
— Ну у нас тоже есть лихие бабы! — отозвался генерал. — Тоже за рулём! А некоторые и баранку крутят! Не хуже мужиков!
Сизов всех заверил, что в США женщин за рулём, намного больше. И просил подтвердить водителя.
— Да тут это вообще обычное дело! — подтвердил водитель.
Через несколько часов, они уже гулял по-ночному Бродвею, где всё горело рекламными огнями.
И Сизов и Генерал, отметили мрачность секретаря. С каждой минутой, секретарь становился мрачнее. На его гримасе, отражалась грусть и неприязнь. Тогда генерал настоял рассказать, почему, у секретаря, такое настроение; ведь со времени, когда они вышли из машины, он молчал. Тогда секретарь, допил свою бутылку бурбон-виски, при этом его голова была слегка запрокинута, а взгляд устремлён в высь; секретарь смотрел на одно из знаменитых зданий Бродвея, сказал: — Вот смотрите! Это же всё… это же они нам на зло! Назло нам!