Я вернулась домой, снова открыла свою страничку и была поражена: информация о строительстве завода распространялась со скоростью лесного пожара. В моей группе было уже порядка двухсот человек. И практически каждый, вступая в группу, задавал один и тот же вопрос: что будем делать?
Хороший вопрос. У меня не было ни малейших представлений, что мы можем сделать. Лучше бы спросили у кого-нибудь другого.
Но информацию распространила я.
Значит, и отвечать мне.
Среди тех, кто оставлял комментарии, преобладали пораженческие настроения; захотят – и построят! Никто нас и спрашивать не будет!
Против этого трудно было что-то возразить, но неизвестно почему меня разозлили эти комментарии.
Я написала в ответ следующее: группа создана для борьбы, а не для нытья. Кто не желает действовать, кто заранее уверен в проигрыше, тем здесь не место.
Мой комментарий вызвал у пользователей бурю восторгов и не меньше – вопросов. Подумав, я написала, что целью группы является информирование общественности о предполагаемом строительстве завода и проведение протестных акций с требованием не допустить строительства предприятия первого класса опасности вблизи миллионного города.
Какие акции предполагаются?
Еще один хороший вопрос.
Как такое мягкотелое существо, как я, возьмет на себя ответственность за какие-то действия? Как оно вообще их организует? Что нужно для борьбы с « Mras . su »? Для начала – вылезти из своей скорлупы.
Сбор подписей. С этого нужно было начать.
Я не знала, что делаю первый шаг на большом, трудном и опасном пути. Но, самое главное, я не знала того, что уже не смогу свернуть с этой дороги. Как бы мне того ни хотелось.
Этой ночью я не могла спать.
Я знала, что завтра я выйду на улицу с подписными листами.
Сказать, что мне было трудно на это решиться – значит не сказать ничего. Хорошая девочка-отличница, которая за все годы учебы едва ли несколько раз вызвалась сама отвечать и которая после окончания института стала работать преподавателем, чтобы не работать торговым представителем – это все я. Иногда мне кажется, что, будь на то моя воля, я бы жила отшельницей где-нибудь в лесу. Если, конечно, там будет интернет и горячая ванна каждый день.
В моем понимании то, что я собиралась сделать, было сродни работе торгового представителя; мне очень не хотелось заговаривать с незнакомыми людьми, объяснять ситуацию и просить поставить свою подпись. В силу природной стеснительности решиться на это мне было очень непросто.
Но я знала, что сделаю это.
Утром я проснулась в полшестого. Я долго сидела в кровати и не могла унять захлестнувшее меня чувство тревоги. Я долго пила кофе, меня всю трясло. Я не могла заставить себя встать, одеться и выйти на улицу.
Я просто не могла.
Кто-то предлагает купить косметику или ширпотреб. А я буду предлагать поставить свою подпись против завода ферросплавов.
Но те, кто продают ширпотреб, хотя бы получают за это деньги.
Я точно знала, что кроме отказов и унижений не получу ничего.
Я убеждала себя встать, собраться и выйти на улицу.
Даже если мне удастся собрать несколько десятков подписей – это уже что-то значит, говорила я себе. Надо только решиться…. Надо только решиться…
Наконец я заставила себя подняться. Съесть что-то – не помню даже что. Надо же было позавтракать.
Потом я надела темные очки, смешно смотревшиеся под кромкой белой шерстяной шапочки.
Но я не могла допустить, чтобы кто-то увидел мои глаза.
Я стояла перед зеркалом и собиралась с духом. Подписные листы лежали в маленькой синей папке с завязками, но я очень сомневалась в том, что они мне понадобятся.
– Если сегодня ты соберешь двадцать, нет, даже десять подписей – это будет очень хорошо, – вслух сказала я своему отражению.
Десять или двадцать подписей – это, конечно, очень мало, но ведь не я одна собираю подписи.
У меня около двухсот сторонников в соцсетях. Каждый из них может подписать, как минимум, десять человек. Что такое десять человек? Это семья и несколько сослуживцев. Десяток подписей может собрать каждый.
И тогда это уже не десяток подписей.
Это уже две тысячи.
Наконец я вышла на улицу. На лавочке у подъезда, как обычно, сидели старушки. Мне пришло в голову, что для начала можно попробовать собирать подписи у тех, кто меня хотя бы визуально знает.
Вкратце объяснив суть дела, я протянула бабулькам ручку и подписной лист. Удивительно, но они все расписались.
– У нас внуки! Нам здесь жить! Какая же ты молодец, что взялась за это!
Вдохновленная первым успехом, я решила, как обычно, прогуляться по берегу реки. В выходные набережная становилась своего рода клубом для всех живущих рядом мамочек. Они заполонили набережную своими разноцветными колясками. Пенсионеры сидели на лавочках и подкармливали голубей. Неподалеку располагался каток – одно из любимых мест отдыха горожан. Подростки носились на коньках, хоккеисты умело объезжали играющих малышей. Молодежь сначала устраивала спортивные свидания, а потом плавно переходила на ужин в ближайшие кафе.
Так что место было оживленное.
Поколебавшись немного, я все-таки решилась. Не зря ведь пришла…
– Добрый день, вы знаете, что у нас собираются строить ферросплавный завод? – собравшись с духом, спросила я у немолодой женщины, которая, по всей видимости, пристально наблюдала за внуком.
– Что строить?
– Завод ферросплавов, – проклиная все, сказала я. – Понимаете, это предприятие первого класса опасности…
– Что надо сделать? Давайте, я все подпишу.
И тут случилось невероятное. По крайней мере, невероятное для меня. За пятнадцать минут я собрала семьдесят подписей. Три подписных листа! Хотя рассчитывала всего на один.
Это оказалось легко, очень легко. Стоило мне обратиться к прохожим со словами: «Вы знаете, что у нас собираются строить завод ферросплавов?», как реакция последовала незамедлительно. Возле меня собралась группа прохожих, люди едва ли не в очередь выстраивались, чтобы поставить подпись против завода. Ни один человек не отказал мне. Ни один не высказал неодобрения моим действиям.
Я поняла вдруг, что я – не одна.
Город – ЗА меня.