«Манифест» Константина Богомолова, честно говоря, озадачил. И не политической «новизной», не эстетством большого художника, не изысканной позой тонко чувствующего и глубоко мыслящего творца-интеллектуала. Это всё вполне укладывается в художественную логику делателей современного искусства: рубильники постмодернизма давно уже сдвинуты к максимальным значениям.
Но как пройти мимо лжи? Той самой, слегка разбавленной правдой, которая всегда будет обольстительной приманкой для неокрепшего ума? Автор манифеста борется за право существования «сложного» человека: «Задача построения сложной цивилизации в опоре на сложного человека. Так развивался западный мир вплоть до новейших времён. Сдерживая религией, философией, искусством и образованием тёмные стороны человека, но и позволяя тьме через те же клапаны вырываться наружу, подобно пару из перегретого котла».
Всё верно говорит Константин Юрьевич. Именно так развивался западный мир! Еще в 18 столетии просветители заявили о правах «естественного» человека. Что стало следствием этого упования на естественные страсти, – всякий мало-мальски образованный человек знает. Революции (которые, как известно, чистыми руками не делаются). Разруха. Утрата смыслов.
Зато русская культура, сторонником которой К. Богомолов как будто бы является, всегда говорила об обратном: о преодолении «тёмных сторон». Не о коллекционировании страстей и любовании ими, а именно искоренении. И Достоевский, к мировоззрению которого по какому-то недоразумению прикомандировался К. Богомолов, всегда предупреждал об опасности западного гуманизма. Вот и старец Зосима, любимый герой писателя, на вопрос, что лежит в основе западноевропейской свободы, отвечает: «Рабство и самоубийство».