Разведенный мужчина вышел на пенсию. Казалось бы, что событие ординарное, обыденное.
А как душа отреагировала? Первые два месяца был стресс. Но не в отрицательном смысле. Радость – тоже стресс. Чувство ликования не покидало голову, кружило ее. Сосредоточенность на обычных вещах усиливало наслаждение. Например, медленно варить суп, ходя из комнаты на кухню. Чистить картошку или нарезать кусочками мясо, а в сознании: я могу это делать не спеша. Меня никто не гонит. Я делаю, потому что мне это надо. Только мне одному.
Или заварит зеленый чай, возьмет кружку и подойдет к окну. Там ходят люди туда-сюда, а он медленными глотками пьет чай. И снова приятные думы: я делаю то, что хочу я. Покой!
Чувство ликования по утрам, когда слышны шаги уходящих на работу людей. И сознание под ручку с подсознанием начинает торжественный танец. И потом – повернувшись на другой бок – засыпать.
Эйфория свободы прошла. И наступило иное время – осознанное время покоя и мира. Многолетняя спешка ушла. Она поняла, что ей здесь не место. Мужчина затеял ремонт квартиры, методично переходя от стены к стене, от потолка к полу. Делает и слушает радио. И под руками преображается жилище, приобретает чистый и праздничный вид.
А еще он ходил в парк на скамейку, чтобы почитать книгу. На столе список, составленный еще в молодости. Так и думалось: выйду на пенсию, читать буду.
Неприятное пришло неожиданно. Ему на глаза стали попадаться социальные статьи о том, что мужчины в нашей стране не живут дольше 65-ти лет. Не надо было читать, но руки в каком-то мистическом тумане сами открывали такие тексты, а глаза вчитывались в аргументы. И в его душу пришел страх. Душевный страх. Мужчина начал понимать, что это запросто перейдет в какую-нибудь форму шизофрении.
Тревога, что ему мало доведется порадоваться покою и свободе. О чем Пушкин писал: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». Дошло до того, что он начал обзванивать знакомых мужчин, чтобы задать мучивший его вопрос: как справиться? Все занимались своими делами. Никому ничего подобного в голову не приходило.
Как-то купил бутылку. Стало легче. Только утром снова тоска, перемешанная с ощущением физического похмелья.
Не вынес. Отправился к священнику – дряхлому и седому – в соседнем храме. Что услышал? Страх – искушение. Это, говорил он, «тебе не дают радоваться после многолетнего рабства» (работа не для всех радость). И посоветовал обыденные вобщем-то вещи, которые мы все знаем. Заканчивается день, прокрути его мысленно в сознании и выдели светлые, теплые, хорошие моменты. Например, поговорил с внучкой. Дочка позвонила и спросила, как живешь? Пропылесосил квартиру после долгого перерыва. Прочитал 15 страниц очень сложной для понимания книга. Или какая-то особенная прогулка. Передумал все эти моменты – поблагодари Господа. Веришь или не веришь, а поблагодари, только от души. Ведь человек не может быть одиноким. Ему помогают. И вот эта «зацикленность» на хорошем вытеснит все тревоги и страхи. Снова радость вернется. Так у него и получилось.
Для скептиков это покажется неубедительным. Но у скептиков своя дорога - «скептичная». Пусть по ней и шагают, если им так весело. А у меня вчера было очень тяжело на душе. Написал СМС внучке и спросил, как у нее дела. Она ответила: «В пятницу приедешь? А то я очень соскучилась». Всё! «Я снова счастлив, молод, я снова жизни полн».