С Наташей наши дороги пересеклись в роковые 90-е годы. Рушился СССР, русские люди в нашей Молдове были объявлены оккупантами и под дикие крики уличных шествий бросились, кто куда. А те, кто не мог убежать – а то даже и не хотел, как я, например, - рассыпались по всяким духовным практикам, под защиту высших миров и света. На одной из подобных практик мы с Наташей и встретились. Жадные искатели света и истины, мы легко подружились, и, возвращаясь после уроков, страстно копались в полученной мудрости.
- Свет, свет, - волнуясь, звенела Наташа, которой казалось, вот-вот мы притянем этот благословенный свет, и он вразумит, и мы будем знать, как жить человеку, чтоб жизнь была человеческой.
Но ей не свезло.
Болезнь подкосила мужа, и ей стало не до духовных практик. А, когда овдовела, кружила вокруг единственной дочки Леночки, стараясь дать классное образование. И вот, наконец, когда Лена, освоив иностранные языки, попала в крутую фирму и получала хорошие деньги, Наташа снова влилась в наши ряды искателей света и истины, а мы горячо её поздравляли: «Ну, наконец, Наталья, ну, наконец!..»
Однако судьба человека – капризная дама.
Годика не прошло, как Леночка вдруг объявила, что её «тошнит пахать ради бабла» (ну и язык у этих девчонок!). И, распрощавшись с богатенькой фирмой, закабалилась в школу, преподавать языки за нищенскую зарплату. И школа её увлекла. «А что есть прекрасней, чем растить человека по подобию своему?», объяснила нам Леночка свой вираж от сытой-беспечной жизни в бедную. Ну, а мы – как люди духа и света - восхитились её порывом и опять поздравляли Наташу с такой исключительно эксклюзивной дочкой, не поддавшейся меркантильному духу нового времени, «Ну, Наталья, тебе вообще свезло!..».
Но не успели наши восторги остыть, как Леночка объявила, что хочет растить не чужих, а своих детей. И тут же вышла замуж за Сашку и – к нашему ужасу и восхищению, это в наше-то гиблое время кризисов-вирусов-карантинов - родила одного за другим: Лерочку, Санчика, Ванечку.
Трое детей!
Один меньше другого.
А Наташа им - бабушка.
И, конечно, она уже окончательно потеряла надежду встать под защиту света.
Да, друг читатель, любовь к детям – меняет женские судьбы самым непредсказуемым образом. И уж если дети сделали тебя бабушкой, то никуда ты не денешься. Сами собой отпадут любые личные планы, уже не хватит на них ни силы, ни времени.
Бабушка – это бабушка, палочка-выручалочка.
Весь день как белочка в колесе. То накормить, то уложить, то погулять, то почитать, то Лерочку отвести в детский сад, то с Санчиком провести воспитательную беседу: с характером растёт мальчик! А то Ванюшку поподбрасывать на коленках, «ехал, ехал пан, пан, пан, на лошадке сам, сам, сам…», у Ванюшки своя особенность: его надо или носить на руках, или качать, или тёхкать… иначе мало всем не покажется от его громкого требовательного рёва.
Нечего удивляться, что за три годы мы с Наташей не виделись. И даже на телефонный звонок она редко когда ответит.
Иногда дозвонюсь:
- Ты там живая?
А она сквозь улыбку:
- Да вот катаемся на машине! Санька рулит, Лерочка поправляет шляпу на пассажирском сиденье, а я держу Ванечку на капоте и за крюк волоку машину… - И тут же с жадностью спросит:- А что говорят мудрецы? Кончится этот вирус?
- А ты приходи, расскажу…
- Обязательно забегу…
- Ты забежишь, - ворчу я, - на конскую пасху.
Но она забежала.
И не одна.
С Лерочкой..
Явились поздравить меня с днём рождения.
Я встретила их у лифта и – ахнула!
Лерочка вся в нарядах, заколках, бантах, причёске и с – розой в руке.
Протянула мне розу, сделала реверанс, представилась:
- Я – Валерия Стоянова.
И тут же запела мне песенку о любви на английском…
- Ёлки-палки! – шарахнулась я, - да я даже не представляла…
Да и какое там представлять! Я вообще оказалась дикая-тёмная старомодная тётка перед этим чудо-ребёнком, неполных три года.
За какие-то пол часа визита она после английской песни спела «Катюшу», показала пару балетных позиций, освоенных на уроках танца, угостилась чаем с пирожным, а, удивившись, что я понятия не имею о чудесах телефона, включила бабушкин телефон – он у них один на двоих - пробежалась уверенным пальчиком по программам, и я уже познакомилась с её жизнью конкретно… Как она любит братиков… как в садике была не снегурочкой, а лисичкой…
...как обожает украсить маму всякими чудесами из телефона…
А, удивившись, что я понятия не имею о таких чудесах, быстренько обучила меня, как клеить бабочки, бантики, ресницы и строить глазки, если хочется быть кокетливой и игривой…
Я была в восхищении: не ребёнок – старуха: всё знает, умеет, расскажет, покажет…
При этом она, поражая меня своей умудрённостью, между прочим могла заметить, что она вообще не любит командовать и выскакивать впереди других. Ей больше нравится скромность. И действительно она умела себя вести, могла помолчать, послушать, а, когда наше взрослое общество поднадоело ей, и Наташа ей предложила заняться Андрюшей (кукла моей давно повзрослевшей дочки, с голубыми глазами и шапочкой набекрень), Валерия с удовольствием занялась. Объявив, что Андрюша - её сыночек.
Материнские заботы её увлекли, а мы с Наташей, чтоб ей не мешать, уединились на кухне и занялись взрослыми разговорами.
- Как я понимаю, - спросила она, - вирус нас не оставит?
Увы!
Мудрецы говорят, вирус – только начало. Мы построили злобную, антиприродную цивилизацию, и Природа требует от человека развернуться от зла к добру…
- Иначе?
- Большие страдания… Вирусы, засухи, голодовки, бунты, беспричинная-бесконтрольная ненависть всех ко всему… Неуправляемый злобный мир.
- Мы уничтожим себя?
- Всё решит поведение человека… перенастроим себя на добро – спасёмся…
Она задумалась, будто взвешивала, сможем мы или нет сделать подобную перенастройку. И, погрустневши, спросила:
- Но что может перенастроить такой человек как я, если толком даже не представляешь простые вещи? К примеру, что такое добро? Как его понимает Природа?
- Всё проще простого, Наташа. Добро в Природе – это искусство отдать, а не взять, а уж тем более, как привыкли мы – хапать и давиться… Это всем понятное дело: создать тепло в своём доме, помириться с соседом, улыбнуться прохожему... Мы можем начать вот с этих простых шагов и сразу увидим, как жизнь оживает…
- Но кто поверит в подобную простоту? Мы же привыкли ждать спасение от всех бед от великих мира сего, а тут…
Договорить она не успела. В кухню влетела Лерочка, широко распахнутый взгляд, в ужасе крикнула:
- У ребёнка – температура!!
- Ну и зачем так паниковать? - тут же включилась в игру Наташа. – Чем мы можем помочь?
– Чай с малиной!!!
- С малиной, с лимоном, со смородиной, вот вижу смородину… - говорила Наташа, ткнув пальцем в пустую пиалку, поднялась, взяла в сушке две кофейные чашечки, и, как это делают дети, как бы плеснула из турки водички, как бы добавила из пиалки смородину, как бы ложечкой помешала в чашечках, дала одну внучке, вторую взяла себе, и обе пошли спасать больного ребёнка.
Честное слово, читатель, я просто ошеломилась от серьёзности и готовности, с какими она включилась в игру. Да она играла и - не играла! Она обучала ребёнка - жить.
А минут через пять они появились в дверях. Лерочка, прижимая Андрюшку, растроганно прошептала:
- Ему полегчало, спит…
И обе они светились.
Как солнца.
Маленькое и большое.