В прошлом году одним из хитов стримингового сервиса Premier стал сериал «Мир! Дружба! Жвачка!» Ильи Аксенова, который снят через ностальгические девяностнические фильтры и претендует на то, чтобы стать отечественной версией «Очень странных дел». Рассказываем на конкретных примерах, как устроен этот проект, по какой-то чистой случайности еще не ставший всенародным хитом.
Миллениалы вдруг стали настолько стары, что про их детство уже снимают сериалы. Формально «Мир! Дружба! Жвачка!» — это такое же ностальгическое залипалово, как и «Очень странные дела», но еще более близкое нам по духу, ведь если «ОСД» были про американские 80-е (знакомые отечественным зрителям главным образом по видеосалонам и видеопрокату), то «МДЖ» (у которого уже вышло пять серий из восьми) — про родные лихие 90-е.
В сериале это время подвергается романтизации, но в этом нет ничего удивительного — детская и подростковая оптика отличается от взрослой, а авторы «Мира! Дружбы! Жвачки!» — как раз люди, родившиеся на осколках СССР и в эпоху первоначального накопления капитала. Юные миллениалы думали не про ваучеры и приватизацию, а про новый дивный и дикий мир, в котором царили не только рэкет и криминал, но и хлынувшая с Запада запрещенная ранее поп-культура (страшно представить, сколько российских гангстеров вдохновлялись примером Тони Монтаны!). В «МДЖ», разумеется, много таких бандосов, как и в недавнем «Быке», но главные герои все же не они, и не потерявшие себя на сломе эпохи литераторы, и не обретшие себя, наоборот, «челноки», а компания подростков, образующая так называемое «Братство крыши» (изначальное название сериала).
Эти четверо ребят — три парня (Санька, Вовка, Илья) и одна девушка (Женя) — тусуются на крыше одного из домов, вступают в конфронтацию со сверстниками и оказываются втянуты в противостояние двух преступных группировок: ветеранов Афгана и кавказской мафии. Параллельно они выясняют отношения между собой и своими родителями, которые болезненнее детей реагируют на перемены в стране.
Забавно, что сейчас, когда выросло целое поколение, которое ни дня не жило в 90-е и которому все можно (потому что его представителям уже есть по 18 лет), сериал про последнее десятилетие XX века выглядит таким же ретро, как и сериалы про 60-е (скажем, «Оттепель» и «Оптимисты»). С этой мыслью, конечно, еще только предстоит свыкнуться, ну а пока попытаемся разобраться в том, из каких элементов и примет эпохи состоит «Мир! Дружба! Жвачка!», который смотрится не менее вдохновенно и увлекательно, чем первый сезон «Физрука».
- Сюжетную схему с участием группы малолетних друзей, которые впутываются в очень странные дела, придумали не «Stranger Things» , но именно они вдохнули в эту фабульную матрицу новую жизнь: фантастика, хорроры и триллеры с детьми теперь выходят каждый год (см. «Лето 84», «Рубеж мира», «Оно»). Но сравнивать «Мир! Дружбу! Жвачку!» хочется не с новым «Оно», а со старым, которое вышло за три года до описанных в сериале событий и которое главные герои вполне могли видеть. Когда они идут по железнодорожным путям и вдоль труб, трудно избавиться от ощущения, что сейчас они столкнутся с клоуном-убийцей, но ожидает их не тварь из иных миров, а кое-что похлеще: шпана, которая держит мост, ведущий к музыкальной школе.
- Вместо демогоргонов и других чудовищ в сериале, опять же, фигурируют бандиты с говорящими, как принято в классической литературе, именами. Так, дядю главного героя Саньки Рябинина (Егор Губарев) зовут Алик Волков. Его роль символично исполняет Юрий Борисов, который уже играл девяностнического бандита по прозвищу Бык в триумфаторе «Кинотавра-2019». Все эти «быки» и «волки», конечно, атавизм эпохи, которая перемолола немало таких молодцов, которые думали, что выйдут из пешек в дамки, а вместо этого словили пулю. Бэкграунд Алика еще усилен тем, что он ветеран Афганской войны — одной из самых противоречивых страниц советской истории, бывшей, по сути, русским Вьетнамом. По ночам его одолевают кошмары.
- Кстати, флешбэки в сериале сделаны с выдумкой: они оформлены, как перемотка на видеокассете, — и это тоже соответствует духу времени. Эпоха VHS была кратковременной, но стремительной — особенно в России, где преобладало видеопиратство и сформировалась своя культура потребления на кассетных развалах. Также «пленочная культура» славилась своим лексиконом и техническими особенностями: не уверен, что все зумеры сходу скажут, что такое «дописка», «чистить головку» (видеомагнитофона, разумеется) и к каким хитростям приходилось прибегать, чтобы записать ночной эфир.
- Из других примет времени: вещевые рынки, на которых постсоветский народ покупал одежду из Польши, джинсы-варенки и гэдээровские бейсболки USA California, постеры с Сильвестром Сталлоне и «Кикбоксером», висящие на стенах у главных героев, видеоигровую приставку Dendy (тайваньский клон Nintendo ), на которой ветераны-афганцы у себя в штабе-ангаре рубятся в Street Fighter.
Занятно, что разгром рынка и в «Быке», и в «Мире! Дружбе! Жвачке!» снят с помощью одного длинного трекинг-шота.
- Если «Stranger Things» — это стилизация, но снятая из сегодняшнего дня, поэтому в третий сезон (на волне MeToo) проникла не только girl power, но и идеи феминизма, то «Мир! Дружба! Жвачка!» — ретро, которое создатели сериала не спешат разбавлять современной повесткой. Тем не менее за фем-репрезентацию в «МДЖ» отвечают три сильные героини: держащая семью в ежовых руковицах мать Саньки Рябинина — Надежда (Ксения Каталымова), боевая подруга Саньки — пацанка Женя (Валентина Ляпина, похожая на Макс из «Очень странных дел») и девушка Алика — Эльза (Ангелина Стречина). Впрочем, поскольку интересы героинь так или иначе крутятся вокруг мужчин, а с другими женщинами они не контактируют, мы все равно имеем замкнутый патриархальный мирок, в котором женщины либо вынуждены брать власть в свои руки, либо выгрызать право на то, чтобы с ними считались.
- «МДЖ» продолжает тему токсичной маскулинности, затронутую в «Физруке». Если Дмитрий Нагиев играл бывшего бандита, который не заметил, как «лихие 90-е» закончились, то мужские персонажи «Мира! Дружбы! Жвачки!» еще даже не вышли из той эпохи. Они порождение мачистской культуры — особенно дедушка Саньки, Сан Саныч (Сергей Степин), который пропагандирует культ силы, своих внуков называет не иначе как волчатами, корит дочь за то, что она вышла замуж за слабовольного писателя-рохлю Федора Рябинина (Степан Девонин), и боготворит своего сына Алика, про которого думает, что он служит миротворцем в Югославии. Все мужчины, так или иначе, оказываются связаны этой круговой порукой силы, они не готовы говорить о своих чувствах, а единственный персонаж, который не стремится быть брутальным, это друг Саньки, Жени и Вовки (Егор Абрамов) — Илья (Федор Рощин). Возможно, он гей, но это не точно.
- В одной из серий «Братство крыши» симптоматично берет на попечение собаку, которую, разумеется, нарекают Лэсси (хоть это не колли, а дворняга) и которая становится яблоком раздора (с ней связан один из самых трагических моментов сериала). В этом нет ничего удивительно: в начале 90-х фильмы про животных (от «Бетховена» до «Дороги домой») пользовались невероятной популярностью на постсоветском пространстве. Тогда еще всем было невдомек, что через 30 лет на экране настоящих зверей заменят CGI-модели.
- В сериале звучит много музыки — не только аутентичной эпохи (Dr. Alban, Татьяна Буланова, Ирина Аллегрова, Haddaway), но и ревизионистской (кавер Сироткина на «Дыхание» «Наутилуса Помпилиуса» и «Химия» Муджуса). Поэтому надеемся, что сам сериал окажется не только умелой стилизацией, но и высказыванием, если не закрывающим тему 90-х (как это сделал девятый сезон «Американской истории ужасов» с 80-ми), то хотя бы ее достойно переосмысляющим.