Колоритный актёр, чемпион Европы по баскетболу, телохранитель голливудских звёзд и просто обаятельный человек. В гостях у «Жизни» Андрей Свиридов.
- Андрей, ничто не может так хорошо рассказать о человеке, как его быт. Как начался сегодня Ваш день?
- Когда «Универ» только начинался, у Гены была любимая фраза: «Это секретная информация». Шутка, конечно! Если работаю, то подъём в 5.30 утра, а если нет работы, то в 9. Завтрак? А что под руку попадает, могу омлет приготовить из пяти яиц с грибочками, могу и кашу.
- Кто завтракает первым? Вы или кот?
- Хозяин, конечно! У меня живёт бенгальский котёнок по кличке Прайд, ему всего 8 месяцев. Это уже друг, корефан. Утром, когда я просыпаюсь, он наблюдает, потом подходит, чтобы я его погладил.
- В детстве же у Вас были рыбки…
- У меня было два друга, и мы все занялись рыбками. Всё началось с маленького аквариума в 60 литров – бабушка подарила. А в итоге у меня было аж пять аквариумов, самый большой на 800 литров. Это был целый мир, за которым я следил сам. Я был самый высокий в классе, а мой сосед Валерка Павлюченко – самый маленький. Мы подружились сразу, как только въехали в дом. Но с нами в этом доме жили ещё Слава и Аркаша Рубинчики. На тот момент, а мне было лет 9, я не знал, что есть такая национальность, как евреи. Они для меня были грузинами, то есть два черненьких грузина. Мы все занимались аквариумами. Получалось так: я меняюсь с Валерой рыбками, Валерка меняется в Аркашей, что-то ещё ему даёт, но чтобы выменять свою же рыбку у Аркаши, я ему должен был дать две. И я думал: «Что-то тут не то!».
- Куда делись в итоге рыбки?
- В 8 классе, когда мне надо было уезжать из Могилёва в Минское училище олимпийского резерва, я всех своих рыбок поменял на щенка немецкой овчарки. Мне обещали, что он будет породистый, но не сложилось. Так моя рыбная эпопея закончилась на полунемецкой овчарке. Потом собаку я подарил Валерке.
- Какой у Вас размер обуви и размер одежды?
- Обувь 51 размера, а размер одежды… Большой! Если брать американские размеры, то майки, например, 4XL… В основном я одеваюсь в США. В России всё нужно мерять. А в советское время самый большой размер ноги должен был быть 45. А у меня уже был 46, и мне приходилось покупать эти убогие туфли. Старшие ребята подсказывали, что можно налить в пакет воды, пакет положить в туфли, а туфли засунуть в морозилку, и тогда обувь подрастянется. Так было до того, пока я не перебрался в Минск в училище олимпийского резерва, где нам выдавали экипировку. В 14 лет у меня появились первые кроссовки, с которых я сдувал пылинки. Потребительское отношение к ним пришло только в США, в Вашингтонском университете. Там у меня был шкафчик и кроссовки моего размера. «Ты чего их протираешь? Если даже поцарапались, мы их поменяем», - кто-то мне сказал. Я был в шоке, убрал эти кроссовки и попросил: «А принеси мне новые». И мне принесли. Когда на лето я приехал домой, привёз с собой пар 12. И все мои друзья носили эти кроссовки, даже те, у кого был 47 размер.
- Мама у Вас бухгалтер, а папа – учитель русского и белорусского языков. Насколько я знаю, история знакомства у них очень интересная?
- Они познакомились в Ленинграде. Отец получал второе высшее образование, а мама приехала на курсы повышения квалификации. Мама с Волги, из небольшого села, а папа из Беларуси. Учёба закончилась, и они разъехались. Потом была долгая переписка, которая начала затухать. Отец это почувствовал и взял быка за рога. Заработал денег, купил кольцо, подарки и приехал в село к маме. Естественно, она опешила. В общем, сыграли свадьбу и вернулись в Могилёв. Через год родился я.
- Родители за оценки в школе Вас не журили?
- Один раз я получил. Мы тогда писали чернильными ручками. Мне нужно было делать «домашку» по русскому языку, а тут начинается сериал «Семнадцать мгновений весны». Какой русский? В общем, я довёл маму, и она дала мне полотенцем, полотенце зацепило ручку, ручка зацепила меня. Пошла кровь. После этого я три дня ел пирожные и мороженое. Я считал себя самым умным, а мать меня тогда просто пожалела.
- У Вас лояльные родители…
- Да, очень! Знаете, я рано уехал из дома, и момент моего становления юношей родители упустили и очень переживали потом из-за этого. Только в 33-34 года я получил их любовь сполна, когда вернулся из США.
- Не хватало родителей?
- Знаете, вначале это была весёлая общажная жизнь! Я не думал об этом. Тем более что я периодически ездил домой, виделся с родными. А когда я уехал в США… Понимаете, родители гордились мной, я учился и играл в Америке, но понимал, что вернусь. А вот когда я поехал достигать актёрской мечты, тут я понял, что ни шагу назад, что я не могу вернуться не солоно хлебавши. Я понимал, что у меня где-то там есть семья. Более того, я умудрялся каждый месяц даже отсылать деньги домой - отцу 100 долларов, маме – 100 долларов, сестре - 50.
- Мама Вам говорила такую фразу: «Деньги как навоз. Сегодня нет, а завтра воз». В какой ситуации Вы это от неё слышали?
- Мама, в принципе, часто пользовалась поговорками. Расскажу историю про деньги. Мне лет 12, размер ноги уже 44. Родители дали мне пять рублей на ботинки, а я купил на размер меньше за 3.60, чтобы сдачу себе оставить. Матери сказал, что туфли на рубль дороже, даже цену написал на ботинках. И тут она замечает, что я не ношу обувь, просит надеть и видит, что малы. Мол, пошли сдавать. Идём вместе в «Богатырь», мама держит меня за руку, подаёт ботинки кассиру и просит вернуть деньги. «Мой сын мне врать не будет! Они стоят 4.80», – говорит она. И тут я раскололся. Конечно, все всё понимали – это был урок, один из тех, после которых понимаешь, что был неправ. А деньги? Тяжело приходилось порой всем нам. Однажды я начал собирать олимпийские рубли. И вот скоплено у меня уже 11 рублей, подходит мама со слезами на глазах и просит занять 3 рубля. Даже на еду не было денег. И я отдал ей всё. А когда я учился в училище, когда средняя зарплата на заводе была 240 рублей, мне как-то насчитали более 900 рублей зарплату за два месяца и отпускные. Я купил подарки сестре, родителям, гуляли, ели пирожные, колбасы. Деньги улетели быстро. Вот тебе и воз…
- Когда было тяжелее всего?
- Самое трудное время у меня было, когда я жил в США и пытался добиться киношной мечты. Чтобы дойти до двери с надписью «кастинг», нужно что-то есть и где-то жить. Например, я жил в Нью-Йорке, и вот представьте себе: огромный город, завтра платить за квартиру, а денег нет и взять негде. Много таких историй… Но как-то выкручивался. В нужный момент всегда приходили друзья на помощь.
- У Вас есть сестра Алёна. Какие у Вас были с ней отношения в детстве и какие сейчас?
- В детстве по-разному было, и подушками бились, но это же нормально - брат и сестра. Мы же жили в одной комнате, было полноценное советское детство. Отношения сейчас добрые, но на расстоянии, у неё своя жизнь, у меня – своя. Она пробовала пойти в спорт – рост в 190 сантиметров позволял, но не получилось. Поэтому она подалась в бухгалтерию.
- В 10 лет Вы стали заниматься баскетболом! А до этого кем хотели стать?
- Космонавтом, пожарным, танкистом, но вскоре понял, что это не мои варианты: я уже на тот момент был довольно высоким. Опять же есть весёлая история. Родители отдали меня на продлёнку в школе, а у нас частный сектор был рядом, обрыв, овраг. Нас пугали, что там цыгане, которые воруют детей, чтобы мы не ходили туда. И что я сделал в первый день в продлёнке? Собрал пацанов, говорю им: «Надо что-то делать с цыганами». В общем, я срываю всю продлёнку, мы уходим в этот обрыв, спускаемся, нас человек 12, и, откуда ни возьмись, на нас выходят цыгане, а у одного из них мешок на плече. До сих пор помню, как мы оттуда удирали.
- Баскетбол Вам понравился не сразу? Когда пришёл кайф от тренировок?
- Когда я начал понимать, что нужно обратить внимание на команду. Это произошло за три года до отъезда в училище олимпийского резерва. Как говорил тренер: «В команде нет слова «Я». Когда ты понимаешь, что ты не один, что это банда, тогда хочется играть и выигрывать, а чтобы выигрывать, надо тренироваться. Вот тогда я начал ощущать вкус игры.
- В 1994 году Вы становитесь чемпионом Европы. Вы понимали масштаб победы?
- Никто этого не ожидал, но у нас собралась отличная команда и шикарный тренер – Михаил Тайц. Мы к этому шли, команда была сыграна. Когда мы поехали играть финальный этап чемпионата Европы, у нас была задача попасть в четвёрку. Попав в четвёрку, мы вышли играть против испанцев, а они на три головы сильнее нас. В общем, они нас съели и растоптали: после первой десятиминутки мы летели минус 20 очков. Перерыв, в раздевалку заходит Михаил Алексеевич, смотрит на нас молча и говорит: «А я думал, что мужиков привёз». И вышел. В итоге мы выиграли два очка, а испанцы даже не вышли на награждение за третье место. Вот так тренер одной фразой поставил нас на место.
- Как отметили победу?
- Организаторы устроили банкет, мы попили вина, с израильтянами пели «Катюшу». Дома в Минске нам вручили по двести долларов призовых и часы от завода «Луч». Те двести долларов мы потратили на ресторан – проставились за чемпионство.
- После этой победы Вы уехали играть в США!
- Да, всю сборную тогда расхватали. Кто-то уехал в Россию, мы уехали в США учиться и выступать за университетскую команду. Это было что-то новое для нас, почти вызов! Мы приехали с корабля на бал и должны были сразу учиться и играть.
- Быстро выучили английский?
- Выбора не было! У нас был переводчик. Он переводил, мы писали задания, потом он переводил обратно. Мы учились больше, чем американцы. К учёбе отношение было очень строгое. Не учишься – не играешь. Я хорошо учился. Если максимальный балл был 4.0 за всё время обучения, то у меня было 3,4.
- Как Вы жили?
- В общежитии. И получали спортивную стипендию. Со второго года обучения нам платили по 320 долларов в месяц на питание, а в начале учёбы, когда мы были новичками, нам давали карточки, по которым мы могли ходить в кафе или что-то покупать из еды в магазине. Обналичить их было нельзя.
- Подрабатывали?
- Да, ближе к окончанию университета! У нас была программа «вторая семья». Американские семьи брали шефство над студентами, они приглашали нас на праздники домой, дарили шарфы и свитера. За мной смотрел Джордж, у него был свой НИИ, он занимался разными исследованиями. Работа заключалась в том, что мы ходили в библиотеку и искали любую информацию, к примеру, про СПИД. Платили за это 20 долларов в час. Это позволяло нам скопить денег и купить что-то из одежды. Кстати, сотовая индустрия тогда только начиналась, и Джорджу поручили провести исследования того, как сотовые телефоны влияют на развитие рака мозга. И Джордж доказал, что телефоны способствуют быстрому развитию рака мозга от сотовых телефонов. Но когда он доказал, что телефоны влияют на рак мозга, его жизнь разрушили: убили бизнес, дали миллион долларов и сказали: «Играй в гольф и молчи».
- Но вернёмся к спорту! У Вас не сложились отношения с тренером университетской команды Вашингтона. Вы пытались его учить жизни?
- Да! Я же за справедливость. Какой же я был идиот! Плюс был один случай, который многому меня научил. В Беларуси у нас всегда раз в неделю была баня. Поход в баню нельзя было пропустить, а тут несколько месяцев без бани. Я узнал, как пройти в сауну с табличкой «Президентский клуб», и прошёл туда как-то раз. Чтобы вы понимали, это был закрытый клуб для элиты университета. В общем, парюсь я после тренировки, довольный такой, и заходит тренер....
- И?
- А дальше был один из самых шикарных уроков в моей жизни. Как бы мы ни играли, он меня ни разу не выпустил на площадку. Вот я лучше в десять раз кого-то, а он ставит его, а не меня. Помню, как у меня случилась истерика после одного матча. Главное, я почти реву, а он продолжает рассказывать в раздевалке что-то своё. Как же я его возненавидел тогда... Но знаете, он дал мне хороший урок - не выпендриваться. Потому что человек, у которого есть власть, всегда может тебя просто нагнуть.
- Вы поступили в аспирантуру. Почему же не доучились?
- У меня же там бешеная любовь была…
- Даже женились…
- Кто вам такое сказал? Нет! Говорили, что я на миллионерше женился, у которой свой остров. Не было ничего этого.
- А баскетбол закончился?
- Представьте, готовлюсь я в НБА, встречаюсь с девушкой Самантой. Ей 22 года, самый сок любви. А у меня по 8 часов тренировок в день, подготовка к драфту. А ей меня не хватает. Жалуется, мол, ты весь в работе. Но на драфт я не выставился и вынужденно вернулся на родину. Тут звонят друзья из Одессы, приглашают в команду. Мне уже предлагают контракт, и тут ночью звонит это сопливое чудо Саманта, ревёт. Ну, я сорвался и приехал к ней через неделю. Контракт с Одессой накрылся. В общем, прилетаю я в США, она меня встречает, через 40 минут мы ругаемся, и я ухожу. Я пытался объяснить ей, что люблю её, что прилетел ради неё. Но одна её фраза меня просто убила: «Любой мог прилететь». Я ушёл, но на этом эпопея с Самантой не закончилась. На этом закончилась моя баскетбольная карьера. И я пошёл учиться в аспирантуру. Но, отучившись 4 месяца, я понял, что разбитое сердце гложет так, что ничего не надо. И я взял академотпуск и опять уехал домой в Беларусь. Деканы, которые пробили мне уже практику в Белом доме, были в шоке. Кстати, именно тогда я впервые озвучил свою мысль об актёрской мечте. А Саманта, как оказалось, загуляла с нашим центровым Сашкой. Это я потом узнал, когда к ней приехал. Ну да ладно! На следующий день звонит телефон: «Андрей, добрый день! Мы запускаем фильм «Падение Меркурия» с Болдуином и Уиллисом в главных ролях. Нужен мужчина на роль безмолвного убийцы». Это я услышал в трубку. А я отвечаю: «Я уезжаю в Беларусь». То есть из-за Саманты я отказался от денег в Одессе, от баскетбола, от карьеры в Голливуде. Но в тот момент мне было на всё это - карьеру, Голливуд, Белый дом - плевать. Моя сестра потом говорила ещё: «Ух, если я встречу эту Саманту...».
- Потом Вы работали вышибалой в Германии...
- Так получилось: сегодня я принял решение уйти из спорта, а завтра мне предлагают работать в Германии в охране на дискотеке. Буквально люди с улицы. А почему нет? Через неделю я был уже в Германии… Однажды меня чуть не зарезали. В клуб приехали «Руки вверх», собралось 1200 человек, а обычно 600, охраны было всего человек шесть. Я никогда не дрался, но мне пришлось в какой-то момент влезть в начавшуюся потасовку. Пивным стаканом мне едва не перерезали горло – я успел увернуться буквально на миллиметр. Сначала было нормально, а потом меня накрыло, что могли же и убить. Но год я там проработал. Германия всё же шикарная страна. Там всё педантично, шикарная социальная поддержка граждан.
- Почему же Вы уехали?
- За год в Германии я успокоился и понял, что не вернусь в баскетбол. И мне захотелось попробовать себя в Голливуде. Но сначала я заехал домой в Могилёв. Мама спрашивает: «Чем займёшься?» Говорю: «Поеду обратно в Штаты». «Правильно, - кивнула она. - Есть американское образование, станешь тренером». И тут я выдаю: «Я буду сниматься в Голливуде». Мама схватилась за голову: «Только мой сын может такое придумать!»
- Не отговаривала?
- Нет! Меня невозможно отговорить. Она знает своего сына. А папа сказал так: «Вот тебе квартира, машина. Будешь мне помогать по бизнесу». У него было небольшое дело. Я сказал: «Это твоё! А я хочу своё» - и уехал. Остановился я у друга в Вашингтоне, с собой была тысяча долларов, которые быстро закончились. Я долго не мог ни на что решиться, страшно было. Всё решил товарищ, который сказал: «Даю тебе пять дней - и сваливай. Ты боишься, а тебе надо идти дальше». Хороший такой толчок он мне обеспечил. Мне предложили поработать в Нью-Йорке в охране. Всего пару месяцев. Так начался у меня этап охранной жизни. Работал по ночам охранником, а днём учился в актёрской школе и ходил на кастинги. И так 8 лет…
- Что нужно сделать, чтобы стать актёром в Голливуде? Найти агента?
- Сначала надо приехать в Лос-Анджелес, а потом нужно найти, где жить и работать. И только потом нужно обзавестись агентом. Чтобы сниматься в кино, тебе нужен агент, а чтобы агент у тебя появился, надо сниматься в кино.
- Ребус, однако… Что же делать?
- Ломать систему. Я работал в греческом ресторане, где часто бывали известные актёры и режиссёры. Раз столкнулся с Тарантино лицом к лицу. Я стал знакомиться с людьми, и один актёр меня посоветовал своему агенту, меня пригласили на кастинг. Начался период проб и ошибок. Много опыта я там приобрёл. Ты учишь текст, тебе ставят задачу. Ты не успеваешь сообразить, а уже всё… Только потом понимаешь, что было что-то не так. Всё это помогло мне в дальнейшем спокойно воспринимать слово «нет».
- Вы получили второе высшее образование?
- Да! Это была театральная школа, в которой я проучился три года. Занимался четыре дня в неделю и платил в год 12 тысяч долларов.
- Потом Вы были телохранителем звёзд? Как Вы попали в эту тусовку?
- Кто-то из охраны предложил. Это была компания, которая работала с «Диснеем», и там я, наверное, был самым непрофессиональным в плане боевых искусств. Мы работали без оружия, но тем не менее. Без нас не обходилась ни одна диснеевская голливудская премьера, встречали звёзд от лимузина и провожали через всех папарацци. Нас предупреждали, что папарацци очень наглые и настырные, но бить их было нельзя, только скрутить можно было, если выскочат. За это время кого я только не охранял: Энди Гарсия, Джона Траволту, Джей Ло, Джоди Фостер, Дольфа Лундгрена, Эрика Робертса… Всех не вспомнишь.
- Кто вас очаровал, а кто разочаровал?
- Холли Берри очаровала! Она такая милашка, такой комок обаяния. Хочется защищать и оберегать её. Разочаровал? Не то чтобы люди разочаровали. Просто оказалось, что все киношные супергиганты мне по плечо.
- Они все звёзды-звёзды?
- Нет! Они все люди.
- Ещё Вы снимались в клипе у Энрике Иглесиаса. Хороший был гонорар?
- После выхода клипа пошел слух, что я миллионер, так как снимаюсь в Голливуде. Но за клип я заработал всего чуть более трехсот долларов и поехал в ресторан проставиться. В итоге сверху ещё добавил, чтобы всё оплатить. Потом была реклама леденцов «Холлс». За полтора года я получил тысяч двенадцать. Потом я снялся в рекламе «Макдоналдс», которая должна была попасть в рекламу на Олимпиаду в Атланте, однако реклама в обойму не попала.
- Знакомство с Андреем Краско – это удача?
- Это честь! Он мне помог, потому что он такой человек. Он увидел, что я горю и живу кино и забрал меня в Москву. Мол, нечего тебе тут делать. Невесту найдём, работу найдём. Я привык к пустым обещаниям, но через неделю он прислал мне сценарий фильма «Неваляшки». И я всё бросаю и прилетаю. Семь лет не был дома, а тут вернулся. Мама была в шоке, она потом Краско благодарила очень.
- Вы снялись в «Неваляшке»…
- И попал в обойму Семёна Слепакова, продюсера «Нашей Раши», а потом появился «Универ».
- Несколько лет назад вышел фильм о баскетболе «Движение вверх». Как Вы отнеслись к нему?
- Я шёл на премьеру как спортсмен, шёл, чтобы придраться. Там есть на самом деле к чему придраться. Но… Я уже посмотрел этот фильм раз 15. У нас уже научились снимать спортивное кино, кино про героев, про спортсменов и космонавтов. А придраться можно и к столбу. Мне фильм понравился.
- Вы недавно пережили развод. Трудно?
- Это всегда трудно, но мы пережили его достойно. Надо ценить человека, который рядом или был рядом. Нельзя быть эгоистом, а мужчинам надо оставаться мужчинами. Жизнь продолжается. Я желаю своему хорошему другу счастья. Не хочу называть её бывшей женой. Время уходит каждый день, а завтра оно закончится. Жить нужно сейчас.
- Вы часто говорите о том, что Вас предавали не однажды… Как пережить предательство?
- С высоко поднятой головой. Как я переживал разбитое сердце? Пью, а потом иду бить грушу, а потом думаю - а зачем? Боль надо пережить. Пока из тебя это не выйдет, никакие слова не помогут.
- А как заново начать доверять?
- А стоит ли? Стоит… Жизнь без любви и доверия пуста. Я всё равно буду искать добрую черту в людях. И найду однажды.
Автор: Юлия Ягафарова (@bianzel)