Когда у меня опускаются руки от отчаяния, что никогда мне, наверное, не удастся преодолеть эти книгоиздательские препоны и напечатать мои книги, я вспоминаю биографию Писахова. Ну, раз Степан Григорьевич терпел невозможность издаваться, то и я вытерплю. Он кто? Глыба, этнограф, художник, преподаватель живописи, писатель. А я кто?.. Не одна я государству не нужна. Степан Григорьевич ходил в ветхом отцовском дореволюционном пальтишке, в голодные военные годы – без пенсии, а ведь ему было 65 лет, работал всю жизнь. А сейчас и работать легче, и книги издать проще, и пальто у меня не настолько старое, и белогвардейскими предками не попрекают, времена не те.
Времена другие, а книги Писахова по-прежнему нравятся детям. Смешные, абсурдные, фантасмагоричные, они подходят детскому мышлению. И язык его книг красивый, поморский говор, перекатываются слова. Люблю. Да и кто его не любит? Даже те, кто не читали – а мультфильм «Смех и горе у Бела моря» видели? Сценарий Коваля, а по книгам Степана Писахова «Не любо – не слушай», «Архангельские новеллы», «Поморская быль» (и «Волшебное кольцо» Бориса Шергина).
«С детства я был среди богатого северного словотворчества. В работе над сказками память восстанавливает отдельные фразы, поговорки, слова.»
Степан Писахов
На обложке – перестроечное издание «Месяц с небесного чердака».
В него входят сказки «Не любо – не слушай», «Северно сияние», «Морожены песни», «Своя радуга», «Снежны вехи», «Баня в море», «На треске гуляли», «Белы медведи», «Морожены волки», «Своим жаром баню грею», «Налим Малиныч», «Апельсин», «Брюки восемнадцать вёрст длины», «В реке порядок навёл», «Ветер про запас», «На Уйме кругом света», «Письмо мордобитно», «Уйма в город на свадьбу пошла», «Сахарна редька», «Кислы шти», «Из-за блохи», «Угольно железо», «Самоварова семья», «Сила моей песни плясовой», «Как купчиха постничала», «Река уже стала», «Собака Розка», «Поросёнок из пирога убежал», «Оглобля расцвела», «Как Уйма выстроилась», «Яблоней цвёл», «Зелена баня», «Оглушительно ружьё», «Гуси», «Перепилиха», «Пирог с зубаткой», «Артелью работал, один за стол садился», «Как наряжаются», «Подруженьки», «Громка мода», «Сладко житьё», «Пряники», «Царь в поход собрался», «Как я чиновников потешил», «Девки в небе пляшут», «Наполеон», «Мамай», «Месяц с небесного чердака», «Как поп работницу нанимал», «Как парень к попу в работники нанялся», «Инстервенты», «Стерлядь», «Река дыбом», «Сплю у моря».
Про Сеню Малину не пишу намеренно, читайте сами.
Иллюстрации Александра Флоренского – одного из основателей ленинградской арт-группы «Митьки». Валерий Георгиевич Траугот был главным художником издательства «Детская литература» и, увидев иллюстрации к андеграундным книжкам Бориса Гребенщикова «Иван и Данила» и Владимира Шинкарёва «Митьки», предложил Флоренскому проиллюстрировать детские книги. Писахов с митьками – идеально же.
Интересно, что Писахов сам не иллюстрировал свои книги. Редкий случай для художника. А художник он действительно большой. Но человек стеснительный. Как-то Репин пригласил его работать в своей мастерской, где было больше места, чем в комнате Писахова, но Степан Григорьевич не поехал – боялся, что от смущения не сможет рисовать.
Моя самая любимая из его книг – вот эта:
Третье издание этой книги, тираж 200.000 экземпляров. Двести тысяч книг третьего тиража! Эх, при жизни бы Писахову такое...
Всю жизнь мучился ожиданием московского издания его книг. В 1957 наконец вышла книга в Москве, он стал знаменит на весь Союз – Писахову было 77 лет. Но и раньше можно было написать на конверте «Архангельск, Писахову» – все знали, где его дом, и туда шли туристы. Послушать сказочного деда – длиннобородого, всегда в одном и том же поношенном пальто и старой шляпе. Писахов был беден, жил один, его часто видели с авоськой, в которой он нёс булку хлеба и бутылку молока. Ох...
У меня слёзы наворачиваются от его биографии. Такой лихо закрученный сюжет! Папа-еврей, владелец ювелирки и магазина, запрещавший читать книги и быть художником. Мама из семьи старообрядцев, духовных стихов, песен и псалмов. Дед-сказочник. Революция, отобранные дома, обвинения в помощи интервентам, кляузы.
И Север – не как место, а душа и образ жизни. Жизни трудной, жизни вопреки...
«С детства жил среди богатого словотворчества. Язык моих сказок мне более близок, нежели обычный литературный язык. Говоря северян не захломощена иностранными словами и более чётко показывает, что говорящий хочет выразить. Творчество сказок наследственное. Мой дед был сказочник. Часто сказка слагалась на ходу, к делу, к месту, к слову. Лет четырнадцати стал записывать свои сказки. Сказки слагались про окружающих, про людей знаемых...»
Степан Писахов, «Биография»
Степан Григорьевич много где побывал – Соловки, Казань, Санкт-Петербург (учился в художественном училище Штиглица), Новгород, арктическая Новая Земля, становище Малые Кармакулы. На Новую Землю Писахов плавал не менее 10 раз! Средиземноморье, Иерусалим, Вифлеем, Турция, Сирия, Египет, Александрия, Париж, Рим, Берлин. Карское море, Печора, Пинега, Белое море, остров Вайгач, якутское Моррасале, Югорский Шар, Кий-остров. Служил в Финляндии, Кронштадте, Плесецке. Но всегда возвращался на любимый Север.
Почитайте его путевые заметки, очерки «Странички из дневника» (Север), «Илья Константинович Вылка», «"Пушкинисты" на Новой Земле», «Ненецкие сказки», «Двое в полярной ночи», «На Землю Франца-Иосифа».
Сборник «На Севере дальнем»: «Летние солнечные ночи», «Белые медведи», «Гарпунер», «На Соловецком подворье», «Хвалёнки», «В канун праздника», «В большом наряде», «Старики», «О козулях».
И коротенький сборничек «Не моё дело останавливать фантазии полёт»: «Моя палитра», «Почему много лету в сказках?», «Сколько надо денег?», «Биография», «Екатерина Константиновна», «Доктор наук», «Странички из дневника» (Юг).
«Жить начал в 1879 году 12 октября по ст. ст., 25 октября по н. ст. Живу до сих пор. Подумывал перестать жить. Кое-как удалось перетерпеть и – живу. Вырастая, стал грамотным, стал писать сказки. Печатали – писал и много. Перестали печатать – писать стало трудно. Всё.»
Степан Писахов, «Биография»
Дом на Поморской улице, в котором Степан Григорьевич родился и прожил долгую жизнь, не сохранился. Но неподалёку музей Писахова. Я туда очень хочу поехать. Вообще давно хочу в Архангельск и надеюсь когда-нибудь туда попасть.
Там, на пересечении Поморской и проспекта, стоит памятник «Здравствуйте, люди добрые» – чтобы каждый мог подойти и пожать Сказителю руку.