Российским ток-шоу подфартило и на смену изрядно поднадоевшим Барри Алибасову и Лидии Федосеевой- Шукшиной явилась бывшая депутат Государственной думы и, по совместительству, оперная дива Мария Максакова.
Выставлять на всеобщее обозрение свое грязное белье в российском бомонде давно уже в порядке вещей. Тем паче, что это действо на российских телеканалах хорошо оплачивается. И здесь шоу с участием Максаковой, довольно стандартно сводившееся к материальным претензиям к бывшим родственникам и партнерам, вкупе с жалобами на ущемление материнских прав, не очень выделялось в ряду других. Выглядело даже скучновато.
Перечисление несправедливо "отжатых" квартир и каких-то парковочных мест смотрелось очень уж кисловато.
Особенность ситуации лишь в том, что и сама Мария Максакова и ее покойный муж Денис Вороненков вплоть до своего памятного бегства на Украину были депутатами российского парламента. От партий Единая Россия и КПРФ соответственно.
Причиной срочного отъезда, как вскоре выяснилось, стали вконец запутавшиеся мутные делишки Дениса Вороненкова, а вовсе не несоответствие российской действительности неким "политическим идеалам" супругов. Причем фигурантом первого дела о взятках он стал еще в далеком 2001 году, когда служил в Государственной думе референтом.
Однако, дурно пахнущие истории, сопровождавшие деятельность Вороненкова, почему-то не помешали ему стать депутатом Государственной думы в 2011 году. И тут невольно задаешься вопросом: "А не способствовали ли?". А наличие у Марии Максаковой, тогда еще не знакомой с Вороненковым, на момент вхождения в парламент авторитетного в весьма специфических кругах мужа? Которого она, по ее собственному признанию, опасается до сих пор.
Да уж... Оказывается, десакрализации власти могут способствовать не только зловредные "либерасты", но и любимые народные телевизионные шоу... Нам же, имеющим весьма ограниченные возможности влиять на облик собственных властных структур, остается лишь изумленно воскликнуть вслед за персонажем удивительно пророческой повести Михаила Булгакова: "Но позвольте, как же он служил в очистке?"