В конце августа 1918 года, когда Советская Россия подписала добавочные, еще более кабальные договоры с Германией и начала с ней переговоры о развитии торговых и экономических отношений, швейцарское правительство, до этого занимавшее нерешительную позицию, вдруг стало проявлять активность. По примеру германских промышленников, как сообщала печать, швейцарские деловые круги создали синдикат для торговли с Советской Россией. 11 сентября полпреда посетил некий Альбер Жино, которого Берзин до сего времени не имел чести знать, но который представил ему вполне надежные рекомендации нескольких крупных правительственных чиновников. Жюно сообщил, что он планируется на пост неофициального представителя Швейцарии в России, основной задачей которого будет развитие швейцарско-русских торгово-экономических связей. Суть его визита заключалась в том, чтобы сообщить Берзину: синдикат промышленников, о котором так много пишет печать, действительно существует и через три дня он проведет свое первое организационное заседание.
Просьбу промышленников Берзин довел до сведения Чичерина. Он писал: «В Швейцарии нам придется иметь дело не с отдельными предпринимателями и купцами, а с организацией, стоящей под контролем правительства и имеющей монопольный характер». Берзин подчеркивал, что он придает вопросу о возобновлении торговых отношений со Швейцарией самое важное значение. От швейцарцев Советская Россия могла бы получить ряд необходимых ей товаров, которых «крайне мало на мировом рынке (электрические приборы, медикаменты, сельскохозяйственные машины, часы и др.). Если бы мы в обмен на эти товары могли бы дать швейцарцам кое-какие предметы сырья (лен, кожи и др.), может быть, даже хлеб, то это, между прочим, укрепило бы наше международное положение в значительной мере».
Получив письмо Берзина, нарком распорядился послать ему необходимые материалы, освещавшие экономическое положение Советской России, ее потребности в товарах, а также возможности ее экспорта. В тот же день Чичерин сообщил швейцарскому посланнику Одье, что Берзину поручено начать переговоры о торговле со Швейцарией. Одновременно нарком просил выяснить отношение швейцарского правительства к просьбе о пропуске русских солдат из Франции через его территорию. 24 сентября 1918 года Одье сообщил в НКИД, что швейцарское правительство намерено разрешить проезд русских солдат, возвращающихся в Россию, при условии, что они не будут останавливаться в Швейцарии. В этой же телеграмме он запрашивал о решении Советского правительства относительно торгового договора. «Высоко ценим дружественный ответ Вашего Правительства, приветствуем согласие на пропуск русских солдат,— писал Чичерин в тот же день Одье —Что касается договора о торговле, хотим установить временный режим с продлением действия договора, исключая некоторые неприемлемые статьи, до момента завершения работ по подготовке нового договора».
Как и во всех других странах, также и здесь намечавшиеся положительные сдвиги в отношениях проходили на фоне усиливающейся враждебной антисоветской кампании, причины которой следовало искать в усиливающемся давлении со стороны Антанты, и швейцарское правительство также начало менять свою позицию в сторону ухудшения. Ее представитель в Москве принял участие в коллективном демарше нейтральных держав, который был сделан после ареста Локкарта 5 сентября. Он поставил свою подпись под нотой, которая была направлена Наркоминделу. Нота в довольно развязном тоне трактовала произведенные аресты заговорщиков как «репрессии» и получила достойную отповедь со стороны Чичерина, квалифицировавшего ее как апелляцию к мировой буржуазии, как попытку исказить истинное положение дел в России в угоду силам контрреволюции, как измышления чистейшей воды и клевету на Красную Армию. «Мы отклоняем самым решительным образом вмешательство нейтральных капиталистических держав в пользу русской буржуазии и заявляем, что на всякую попытку представителей этих держав выйти за пределы законной защиты их граждан мы будем смотреть как на попытку поддержки русской контрреволюции».