Уже больше восьми лет идёт на Основной сцене МНДТ спектакль «От первого лица» с жанровым подзаголовком «Окончание журнала Печорина». И всё это время зрители в зале задаются вопросом: «Кто же он на самом деле, роковой Григорий Печорин, персонаж-загадка, чьё имя стало нарицательным?» Почему глаза его никогда не смеялись? «Из-за полуопущенных ресниц они сияли каким-то фосфорическим блеском. То был блеск стали, ослепительный, но холодный; взгляд его – непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким, если б не был столь равнодушно спокоен…» — такое впечатление о нём в романе у рассказчика-офицера. Откуда в зрачках молодого человека эти осколки ледяного зеркала? Пытается ли он собрать слово «вечность»? В состоянии ли растопить его застывшее сердце любящий женский взгляд, оживление перед предстоящей схваткой с врагом, смерть соперника? Наконец, насколько НАШЕГО времени этот герой?
Рассказывает исполнитель главной роли — заслуженный артист России МИХАИЛ КАЛИНИЧЕВ:
Когда в театре приступали к работе над спектаклем, и Вячеслав Васильевич [Долгачёв] предложил мне поработать над этой ролью, я сначала даже слегка… обалдел (Смеётся). Ну какой я, чёрт возьми, Печорин-то? Тот красавчик, сноб, не любит людей, а я по натуре жизнерадостный, все мне нравятся, всем доволен. Странный, думаю, выбор… И при этом ещё ужас был: как это всё делать?! Сведения о персонаже у меня были, честно говоря, довольно скудные, поверхностные. Школьная программа, ну и телеспектакль Эфроса, где Олег Даль грандиозно играл. Но от этого ужаса был и азарт, желание схватиться за этот шанс — и сделать. Было дико интересно покопаться в себе. Да и кто бы, где бы, когда бы дал мне ещё такую возможность, кроме нашего художественного руководителя? Он всегда мог убедить, помочь, поддержать. Например, начальным словом о том, что Печорин есть в каждом из нас. Главное — поискать, и ты его найдешь.
Строился спектакль — название говорит само за себя — от первого лица. Актёр постоянно на сцене, и герой как бы прокручивает всю историю, являя нам исповедь. Чью? Подразумевается, Печорина… но нам был преподнесён шикарный подарок: рассказать «от себя», от актёра Михаила Калиничева и актёра Евгения Рубина [исполнителя роли Печорина в параллельном составе]. Мы должны были пропустить через себя этого персонажа, ответив на свои личные вопросы, и это было очень интересно. На репетициях применялся такой приём: ты один на сцене, говоришь свой текст, отвечаешь за партнёров их словами… возникала иллюзия, будто сам пишешь роман. Так мы пытались раскрыть тайну этого человека, показав его именно человеком, а не придуманным штампом, каким его привыкли воспринимать люди. Конечно, мы не отходили от того, кто он и каков он у автора, однако пытались понять и показать через себя — почему он так себя ведёт. В этом была и остаётся прелесть этого спектакля, одного из моих любимых в репертуаре. На нём всегда можно задавать себе вопросы и отвечать на них, и всегда это происходит по-новому. Ежеминутный, ежесекундный диалог с самим собой и со зрителем.
Нельзя сказать, что мой жизненный опыт сильно помогал в работе над образом. Слишком уж мы разные с моим героем по мироощущению. Правда, были кое-какие ситуации, которые действительно совпадали. И если в жизни ты не мог сам себя понять, отчего ты так поступаешь, то в роли ответ приходил. Печорин — умный. И благодаря ему, и разумеется, Лермонтову, который его создал, я много чему научился и учусь до сих пор. Не могу сказать, что я раньше был знатоком творчества Михаила Юрьевича (Улыбается). Близкое знакомство произошло именно на этом спектакле, когда я попытался его «присвоить». Обнаружились вещи, которые нас объединяют, и теперь я знаю такого человека в себе.
Печорин — это характер, судьба, поза… Всё в нём присутствует. Наверное, в большей степени судьба. Он фаталист, и летит по жизни, отдаваясь полёту, независимо от того, какой его ждёт конец. Но и поза тоже. Неспроста он говорит: «Я готов был полюбить весь этот мир, но меня не поняли, и я стал ненавидеть. Во мне родилось холодное отчаяние, прикрытое добродушной улыбкой» Вот маска, которую он надевает, чтобы никто не видел его истинные чувства и не причинил боль.
Спектаклю девятый год. А ощущение, что играем мы его уже лет двадцать! И вовсе не потому что он надоел, наоборот, я бы играл и играл ещё. Жаль, что старею уже для роли двадцатичетырёхлетнего… Но для себя я так решаю: каждый раз Печорин пытается прожить свою историю заново, прочувствовать её. Он уже знает, что с ним и как будет дальше, но постоянно пытается понять «Почему?» Я не думаю, что спектакль, и эта роль в частности, должна меняться из-за политических обстоятельств, внешних изменений. Вообще стараюсь всё это туда не тащить. Есть человек — и всё. Актёр Михаил Калиничев, конечно, меняется, взрослеет, больше понимает, чувствует и слышит… и пытается лишь что-то досказать, раскрыть ещё глубже, по-другому. Но в корне роль не меняется, только становится интереснее играть. Жаль, что время уходит… Ну, разве что в 50 лет придумать историю «Если бы Печорин остался жив».
Размышляя о легендарном телеспектакле «Страницы журнала Печорина» А.В. Эфроса (с этим произведением, думается, Вячеслав Долгачёв был во внутреннем творческом диалоге), драматург В. М. Розов произнес тонкую и точную вещь. Она отчасти опровергает нынешнюю трактовку образа Григория Печорина, и непостижимым образом одновременно её дополняет. Судите сами:
«В русском народе родилось когда-то такое проклятие: чтоб тебе пусто было! Действительно, когда человеку пусто, страшнее ничего быть не может. Я однажды испытал это состояние и ужаснулся, как при своей собственной смерти…».
Наверное, каждый из нас хоть на мгновение, да испытывал нечто подобное. И в этом смысле прав Михаил Калиничев: все мы чуть-чуть Печорины.