"Волокно, я 06386. Следую на площадку 248. Прошу посадку. Связь с Краснодаром не установил..."
"Повторите позывной", - раздалось в эфире.
"Я - Вертикальный, 06386. Следую на площадку 248. Спецоперация... (немного нецензурной речи...). Свяжитесь с госпиталем. Срочно! У нас пулевое. Пускай готовят операционную. Как понял?"
"Понял, выполняю!" - ответил командно-диспетчерский пункт военного аэродрома...
(начало этой истории - здесь)
"Как много решают минуты",- подумал капитан Иван Лисицын. Ему, как никому другому было понятно и знакомо, что даже не минуты, а мгновения решают главный вопрос - кому жить, а кому "уйти по радуге". Он держал руку Ивана, смотрел в иллюминатор вертолета и вспоминал слова своей мамочки. Когда они стояли у могилы отца - военного лётчика, погибшего во Вьетнаме, его мама сказала тогда странные и непонятные для него слова: "Сынок, наш папа рядом. Просто он ушел по радуге..."
Вот именно в тот момент Иван сразу повзрослел. И твёрдо решил, что путь шпаны - не его выбор! Он пришёл в военкомат и стал проситься в армию.
Седовласый военком с улыбкой смотрел на этого безусого пацана и задал ему всего один вопрос: "Сынок, а сколько тебе лет?"
"Скоро шестнадцать", - ответил Ваня, набрал в грудь побольше воздуха, выпрямился и нахмурил брови, чтобы казаться хоть чуточку, но взрослее.
Военком поднялся из-за стола и, прихрамывая, подошёл к юноше. Протянул ему свою руку, крепко пожал её и, глядя прямо в глаза, тихонько сказал:"Потерпи два годика. Всего два годика. И я тебя непременно призову. Но для начала познакомлю со своим племянником. Он как раз закончил десантное училище. Сейчас в отпуске. Давай-ка, приходи сегодня к шести вечера..."
Когда Иван чётко, по-военному, развернулся кругом и направился к двери, военком его окликнул. "Сынок, подожди! Вот так, как и ты, в свои 16 лет, а это был 1942-й год, я напросился в армию. Военком не поверил, что я сирота и мне аж 18, но не стал меня удерживать. Другое было время... Выписали мне новые документы и отправили в резервный полк. Учили выживать, бояться, но не трусить. Быть осторожным, но не прятаться за спины товарищей, а тем более - подчиненных...
Всё равно - ранили меня в первом же бою. Война, сынок, это только на экранах такая игрушечная. А на самом деле - это постоянный ужас! Но ты не имеешь права показать другим, что тебе страшно. Вот и идешь вперёд, вперёд... вперёд!"
Ивана встретил молодой парень. Спортивный, подтянутый, с живыми глазами и очень крепким рукопожатием, от которого у Ивана аж ладонь заломило от боли.
"Ты твёрдо решил стать военным?"- спросил будущий "Ставр", а тогда молодой лейтенант ВДВ...
"Твёрдо", - громко сказал Иван и поймал на себе взгляд своего подчинённого Славки - фельдшера... Вертолёт плавно снижался. Вибрация возрастала и, наконец, вертушка коснулась колёсами госпитальной площадки. Там их уже ждали. Аккуратно положив раненого на носилки, санитары бегом доставили его до операционной.
Иван Лисицын в полной амуниции и с оружием сидел у дверей с табличкой: "Идёт операция. Посторонним вход строго запрещён"...
Через несколько часов из дверей вышел обессиленный от изнурительной операции военврач, снял маску и с трудом выдавил из себя: "Мы сделали всё, что могли..."
. . . . . . . . . . . . . . .
Баев метался по своему роскошному кабинету. Где же доклады, что наступило новое время? Его время... Он настолько уже вжился в роль кремлёвского руководителя, что даже заказал новую мебель в свой будущий кабинет. Всех мысленно рассадил по должностям. Так всё шло гладко, отменно, планово... До времени "Ч", до 18.00...
Сейчас уже 18.20. Зловещая тишина. Где доклады по Баку, Краснодару и по Москве?
Он с нескрываемым раздражением сорвал трубку и начал набирать знакомый номер.
"Да что ж такое?" - подумал он. Пальцы не слушались и попадали вместо шестёрки на семёрку. Вместо тройки - на двойку.
Наконец в трубке послышался растерянный голос: "Господин Баев... Это какая-то ошибка. Не может такого быть! Операция спланирована на самом высоком уровне. Газиз многократно всё проверял. Взрывчатка под Домом Советов. Краснодарский стадион должен наполниться кровью. Порошок завтра утром в Ленинграде. Три самолета уже должны догорать на земле..."
"Меня не интересует, что должно произойти! Я это слышал десяток раз! Меня даже не интересует Внуково и его пассажир. До Азии мы всегда успеем добраться! Ты должен был убрать Минобороны и Председателя Комитета Госбезопасности! Ты понимаешь, что они сейчас ключевые фигуры? Ты понимаешь...", - Баев не договорил.
Распахнулась дверь и в кабинет вошли несколько человек.
"Гражданин Баев! Вы арестованы" - прозвучал голос человека из преисподней...
Баев уронил трубку и судорожно хватал ртом воздух. Перед ним стоял ... погибший, точнее убиенный по его личному распоряжению, генерал Разуваев...
. . . . . . . . . . . . . .
Оксана вторые сутки находилась в состоянии ожидания какой-то беды. Она засыпала и просыпалась от кошмаров. Видела своего Ванечку. Он каждый раз уходил куда-то на запад, в лучах заходящего Солнца. Иногда он уходил один, а несколько раз держал за руку мальчишку. Только взрослого уже. Она понимала, что это её муж и Ставр, только взрослый. Вновь просыпалась и не могла найти себе места.
С трудом дождавшись, когда первые детки проснутся и начнут шевеление, она с радостью вскакивала и бежала на кухню, чтобы приготовить что-то вкусненькое. И почти всякий раз там её встречали старшие дочери - Тамара и Ирина...
Они улыбались, обнимали свою любимую мамочку и непременно говорили: "Мамочка, доброе утро! А мы тут уже приготовили..."
Сегодня был День рождения их старшего сына. Он уговорил оперативного дежурного КП (командного пункта - примечание автора) позвонить по военной линии в родной город и, по сложившейся традиции, поздравить маму со своим днём рождения!
Услышав самый родной в мире голос, он протрубил: "Мамочка, я только с полетов. Поздравляю тебя с моим рождением и желаю тебе всего... Мам, а папу можно услышать?"
"Сынок, папа в рейсе. Он тебя тоже поздравляет. Ждём его завтра к вечеру. Тебе привет от всего семейства... Слышишь?" - Оксана повернула трубку и старший сын широко улыбнулся. Перебивая друг друга, его братишки и сестрички кричали каждый своё, от чистого сердца...
"Сынок, Колюня, береги себя! - успела прошептать Оксана.
Телефонистка прервала разговор: "Извините, у меня на линии "Сталь"...
Оксана посмотрела на часы. 18.20... У Кольки второй час ночи. Надо же, дозвонился! Не забывает", - подумала она и тут же уронила любимую чашку Ивана.
Глядя на осколки, она медленно села на стул. "Мамочка, это на счастье", - весело прощебетала старшая дочь Тамара...
"На счастье", - прошептала Оксана...
Продолжение и ... окончание этой истории - здесь
Если история Вам интересна - можете поставить лайк, буду признателен Вашим комментариям. При желании подписывайтесь на канал. Всем мира и добра!