В 1917 моему деду Василию было 14 лет. Установление советской власти шло в крае «со скрипом». Крестьяне не приняли «революцию», они называли ее «переворотом» или «заварушкой». Но постепенно в районных центрах создавались Исполкомы Советов деревенской бедноты.
Кстати, именно в этом году юго-восточная часть Томской губернии была выделена в Алтайскую губернию.
Жизнь шла своим чередом. Сестры-красавицы вышли замуж и выпорхнули из родного гнезда. Василий остался самым старшим из детей. Он взял на себя заботу о лошадях – души в них не чаял. Кормил, чистил, купал на речке каждый вечер.
Вскоре влюбился в милую девушку – Машу Хорошильцеву. Она тоже была из семьи переселенцев, из Воронежской губернии. Сыграли свадьбу. Затем женился и Алексей. Все жили вместе с родителями, одной большой дружной семьей.
Как выйдут в поле – целая артель. Работали всегда весело, с песнями.
Сильные, работящие сыновья – гордость любого отца.
Снохи тоже хоть куда. Лентяев не было, поэтому жили справно.
Лошади были. Корова из Кукуевки давала по ведру молока, да такого, что треть отделялась на сливки. Славилась эта корова на селе. Все хотели телят от нее.
Завистники тоже нашлись:
– Богачи, – цедил сквозь зубы сосед, услышав очередной взрыв смеха и звонкие детские крики, доносившиеся из-за забора. А у самого, что двор, что огород стоял, заросший крапивой…
Ну не настолько богачи, чтобы иметь наемных работников, стальной плуг или жатку. Вот только, по случаю, купили шерстобитку-теребаху. Такое приспособление для валяния овечьей шерсти при изготовлении валенок. Семья огромная, зимы холодные. Обувь была нужна очень. За это и поплатились, кто жизнью, кто здоровьем…
Власти в 1926 объявили торговлю хлебом государственной монополией. И стали заставлять крестьян продавать хлеб по «смешным ценам», себе в убыток. Не помогали ни продотряды, ни учетно-сдаточные комиссии. Алтай отказывался сдавать хлеб.
В декабре 1929 терпение Сталина лопнуло. Он приказал ликвидировать кулаков, как класс. И даже сам приехал в Сибирь для контроля. Настаивал на применении самых жестких мер, показательных, вплоть до лишения свободы. Так и начался «перелом» – уничтожение крестьянских хозяйств и передача всей их собственности колхозам. Досталось и «середнякам». Тогда и появился термин «раскулачивание».
Тятя Митрий был мужик прозорливый. Чувствовал, что дела плохи. Знал, что раскулачивали только отцов семейства. Отдельно живущих детей не трогали. Быстро отделил Алексея, дал лошадей, корову, утварь. Строил ли ему жилье, не знаю.
А мой дед Василий сам себе дом построил, живя у отца. К этому времени у него уже родились Таисия (1924) и Андрей (1928). А жена была беременна. Родила потом мою мать Татьяну (1930).
Этот дом стоит до сих пор. Он в отдалении от села, поэтому зовется – «на ветру». Там живет многодетная семья. Правда, дети уже выросли и разъехались.
Помню, дед говорил:
– Конечно, трудно дом строить. Но не бойтесь начинать, не думайте, что не осилите… Да и любую сложную работу тоже. Просто каждый день нужно забивать хотя бы по одному гвоздю. И тогда вы справитесь…
Дальше началась беда...
Если вам понравилось, жмите на "лайк"! А здесь мой канал.