Итак, в 1016 году князь Ярослав Владимирович составил первый на Руси кодифицированный свод древнерусских законов («Древнейшую Правду» или «Правду Ярослава»). В тот непростой год его жизнь висела на волоске. И будущий Мудрый не преследовал цели сведения воедино всех имевшихся в то время норм обычного права и княжеских постановлений. У него просто горело… Как Новгород торговый смог такое провернуть, заставить гордого Рюриковича заняться юридическим писательством — можно узнать здесь: «Русская Правда» Ярослава Мудрого. Новгородский вызов Руси.
Крайнюю спешку подтверждает факт, что туда не вошли русско-византийские договоры X века, не нашли отражения более поздние правовые документы, датируемые «до 1016 года». Уже потом, во времена сыновей Ярослава Мудрого — «Устав Ярославичей» и «Пространная Правда» стали опираться на некоторые из них. Сохранив в окончательной редакции «Русской Правды» некоторые юридические нормы, которые действовали в X — начале XI веков.
Составляя свою первую «Древнейшую Правду», Ярослав преследовал конкретную цель. Выдачей письменных правовых гарантий, защищающих новгородцев от насилий варягов и его дружины, — обеспечить поддержку богатого города в борьбе за Киев, великокняжеский престол. Первым делом пришлось регулировать самые вопиющие уголовные деяния: убийство, оскорбления и кражи имущества.
«Русская Правда».
Впервые письменно были даны определения понятий: «преступление», «кровная месть», «побои и увечья». Княжеским законом стала охранялась частная собственность, тяжкими преступлениями считались разбой, грабеж и конокрадство.
В практике применялись следующие виды наказаний: кровная месть (пока не отменили), «поток и разграбление», уголовные штрафы, заключение в темнице, членовредительные кары. Уголовные штрафы за посягательства на личность носили выраженный сословный характер. В отношении имущества это проявлялось не столь явно.
«Правда» вроде бы не знает смертной казни, но она применялась на практике. В случае измены князю, за организацию бунтов, участие в разбойничьих шайках. До суда такое безобразие старались не доводить, работал принцип «мгновенного возмездия» на месте…
Вира (штраф в пользу князя). Она могла быть одинарная (40 гривен, за убийство простого свободного человека) и двойная (80 гривен, за убийство привилегированного человека). Убить холопа стоило … всего-то 5 гривен…
Существовал особый вид — «дикая» (повальная) вира. Налагалась на всю общину. Для применения этого наказания необходимо, чтобы совершенное убийство было простым, не разбойным. Если община не выдавала подозреваемого в убийстве, либо не могла «отвести от себя след» (подозрения) — накладывалось такое наказание. Но при условии, если подозреваемый ранее участвовал в вирных платежах за своих соседей.
«Поток и разграбление» — это высшая мера наказания по «Русской Правде», назначалось за убийство в разбое, поджог и конокрадство. Включала в себя конфискацию имущества и выдачу преступника «головой» (вместе с семьей) в рабство.
Назначались по суду — «головничество» (денежное взыскание в пользу родственников убитого); «урок» (денежное возмещение за причиненный ущерб потерпевшему) и «продажа» (штраф в пользу князя за остальные преступления).
Процессуальные нормы.
«Заклич» — это объявление о преступлении. Чаще всего касалось пропажи имущества. «На торгу» нужно было кликнуть народ, громогласно описать признаки исчезнувшей вещи, чтобы ее точно опознать. На три дня объявлялся «процессуальный перерыв». За это время украденное можно было вернуть хозяину без юридических последствий. Но если по истечении этого срока пропажа обнаруживалась у кого-либо — он считался ответчиком.
«Свод» — это очная ставка. Осуществлялся до «заклича» или во время трех дней «процессуального перерыва». Если кто-то указывал на похожие или пропавшие вещи — их владелец должен был подробно рассказать, у кого было приобретено, при каких обстоятельствах. «Свод» продолжался до тех пор, пока не доходил до человека, не способного дать внятные объяснения. Он считался «татем», преступником.
Если «свод» уходил за пределы населенного пункта, где пропала вещь, поиск велся до третьего лица. На эту последнюю инстанцию возлагалась обязанность уплатить собственнику стоимость вещи. И давалось право далее самому продолжать «свод».
«Гонение следа» — поиск преступника по следам. Если след привел к дому конкретного человека — он и есть преступник. Если просто привел в село и там потерялся — ответственность несет вервь (община). Если же след выводил на большую дорогу, поиск прекращался.
Загадки «Русской Правды».
В ходе судебного процесса рассматривалась целая система формальных доказательств. Последней была — присяга (рота). Хотя многие историки ничтоже сумняшеся считают ее простой формальностью, типа современной: «Клянусь говорить правду и т.д. …». Или аргументом, когда все доказательства уже исчерпаны ( «На козявочку божусь, за свои пил»). Было так, и было этак. Но и по-другому случалось. Это очень непонятный аспект судопроизводства в «Русской Правде», над которым ломают голову историки.
Присяга (процедурно) являлась последним из способов религиозно-формального разрешения судебной тяжбы. В тупик ставит второе слово — «рота». Во времена Ярослава Мудрого оно не всегда было синонимом «присяги». С еще древних времен означало: спор, битва. Именно из нее вышли другие формальные доказательства: ордалии (испытание водой и железом) и судебные поединки («поле»).
Вроде бы всё ясно. В древнейших русских памятниках «присяга» является в виде клятвы. О ее применении говорится в договоре князя Игоря Рюриковича с Византией: «русские, присягая, снимали с себя щиты и клялись Перуном». С принятием христианства присяга сопровождалась целованием креста. Но если термин используется как «рота» — тут вопросы.
Есть несколько эпизодов, и везде …разно. Например, совсем непонятно, кто присягал в тех случаях, когда при отсутствии «послухов» рота являлась самостоятельным способом разрешения тяжбы. Если брать отдельные постановления Правды, мы найдем в них присягу истца — по делам о взыскании долга не свыше трех гривен. А можем найти и присягу ответчика — по искам о поклаже: «тому ити роте, у кого лежало», по обвинению в даче приюта беглому холопу.
И полная загадка — случай, когда один человек обвиняет другого в нанесении удара, «но не будет ни следов от удара, ни свидетелей». Тогда жребий определяет, кому из «сутяжников» принимать присягу. Думается, выглядело это так. Иногда показания сторон выглядели одинаково убедительно, примиряться они не желали. Судья после оценки улик — тоже не мог сделать выбор. Тогда бросается жребий. Одна из сторон приносит присягу «роту», а другая… должна будет подвергнуться испытанию. Водой-железом. Если кто распутал сие — сыпаните умных мыслей в комментарии…
Другая загадка «Русской Правды» —
отсутствие прописанных там «судебных поединков». Хотя точно известно — они проводились постоянно, еще несколько веков точнехонько. До принятия этого документа — тоже. «Суперники» (или «сутяжники ») силой оружия разрешали свои споры. Причем на суде махались иногда целые родовые группы. Используя активную помощь родичей из «суседей», «мира». Арабский писатель X века Ибн-Даста говорит о славянах:
«На борьбу эту (судебную) родственники обеих тяжущихся сторон приходят вооруженными и становятся: тогда соперники вступают в бой...»
Зарывшись в самых разных толкованиях современных академических мужей — резюмирую. Существование на Киевской Руси судебного поединка отрицается многими исследователями. Их довод сильный: раз не прописано в «Русской Правде», значит — не было. Как тогда быть с арабскими сообщениями? Или с вполне юридическим документом: Смоленским договором 1229 года. Где судебные дела с немчурой должны были решаться согласно «Смоленской Правде» (сколок общерусской «Правды» Ярослава). Там судебный поединок прямо указан.
К этим подозрениям можно подшить сравнительный анализ. Историческое изучение права показывает: везде, где строй военной демократии переходил в феодальную систему, главный метод судебного разрешения конфликтов — поединок. И на Руси он был в ходу еще в XVI веке. Правда, уже с классовым оттенком, помещики стали отказываться «лезть на поле» против крестьян. Мол, «невместно сие», драться с холопами и смердами…
Единственным разумным объяснением будет… коллективная «благочестивость» русских монахов. Механическое воздействие на текст «Правды» со стороны церковников. Поединок судебный существовал. Раньше XI-XII веков, и после. Должен был отразиться в первой кодификации письменного Закона — «Русской Правде». Но затем исчез со страниц этого сборника, как наиболее противный духу христианства. Вымаран переписчиками памятника, другого не находится умного предположения.
Еще одна загадочная процедура —
так называемые «ордалии». Использовались наряду с поединком, являлись процессуальным методом состязания «сутяжников». Испытания истины с помощью сил природы, очень древний метод. Применялся еще в языческие времена, затем был ловко приспособлен церковью к христианскому вероучению. Позже святые отцы сие на тормозах спустили, даже осуждать стали…, мол «искушать бога нехорошо». Но во времена Ярослава Мудрого в полный рост практиковалось. Хоть в Христа веруешь, хоть в Перуна, без разницы.
На Киевской Руси были в ходу испытания железом и водой. Первое (иначе называемое «испытание огнем») осуществлялось дачею в руки куска раскаленного железа («аже не ожьжеться»...). Как там ожоги потом оценивали и как толковали через три дня — понятно. Божий промысел и суд…
Порядок и процедура испытания водой не прописаны в законе. Например, любопытно поучение Серапиона, проповедника XIII века. Он негодует о таком виде доказательств в суде, потому что вода ….холодная. А какая должна быть? Ключом бьющая? Или температуры княжьего терема летним днем?
По аналогии со всеми памятниками феодального права, надо думать, при этом испытании обвиняемого (ответчика) определенным образом связывали. Потом опускали в освященную воду. Если он шел ко дну, то считался невиновным. Обоснование — чистая стихия («вода крещения») принимала его. Подождав для верности немного, испытуемого вытаскивали на свет божий, уже оправданным и выигравшим тяжбу.
Свидетельские показания.
Древнерусское право различало две категории свидетелей — видоков и послухов. Видоки — это свидетели, в современном смысле слова — очевидцы факта преступления. А теперь внимание. Подавляющее большинство академического научного мира считает, что вторая категория свидетелей — «послухи» — это такие сплетники, которые слышали о случившемся от кого-либо. Может быть — имеющие сведения из вторых рук.
Очень сомнительно. Всерьез относиться к человеку, свидетельствующему по пьяному пересуду, слуху? Думается: «послух» — это некий пособник, на которого «послался» истец или ответчик. Свидетель одной из сторон, хочет он того или нет. Подозрение крепнет, когда знаешь из других источников, что «послух» может быть вызван противной стороной на поединок. Закон прямо требует определенного числа «послухов» в различного рода делах: в делах об убийстве — семь, в делах о личных оскорблениях — достаточно двоих.
«Послух» обязан был явиться на суд. Если не пришел, это означало проигрыш тяжбы стороной, сославшейся на него. Он должен был полностью подтвердить на суде все, заявленное стороной, которую поддерживает. В эпоху «Русской Правды» уголовный и гражданский процессы не разграничивались. Каждый «иск» являлся, по сути, обвинением. Так что… вряд ли банальных наушников слушали.
Юридические новации на Руси,
помимо письменной «Русской Правды», — внесли церковные уставы, очень активно принимаемые именно при Ярославе Мудром. Ими была прописана юрисдикция соответствующих судов. Церковь всячески приветствовала укрепление власти князей-землевладельцев. Тут-то и нашелся привычный и вкусный компромисс.
Князюшки всячески старались укрепить церковь, охранять ее как дополнительную материальную базу. В виде земельной собственности монастырей и храмов. Взамен за духовный тяжкий труд — вводимые христианскими епископами основы новой религии и морали.
Так пришло в славянские земли законодательство, регулирующее церковные дела. Из Византии. В борьбе с арианством и несторианством, пусть и в вольном исполнении… Сначала в городах (к защитникам-князьям поближе), а потом и повсеместно. Относилось эти юридические нормы — специально к «церковным людям».
Княжеские церковные уставы (Владимира Красно Солнышко и Ярослава Мудрого) признали довольно широкую категорию людей, подсудных только церковному суду. Потом взялись за преступления, затрагивающие христианское вероучение, за брачные и семейные отношения. В Уставе Ярослава все эти дела делились на две категории:
- дела, которые подлежали совместному ведению епископа и князя (похищение женщины или изнасилование). Виновный подвергался наказанию дважды: со стороны княжеского суда и со стороны суда епископа;
- дела, подлежавшие исключительно церковному суду (противоестественный разврат). Церковь на Руси это судопроизводство почти целиком взяла из Византии.
Полное оформление.
«Правда Ярослава» была дополнена в 1036 году «Поконом вирным» (письменное установление о вире), ставшим третьей частью «Краткой Правды». Это был перечень размеров денежных отчислений и корма (пищевого довольствия) «вирника» — княжеского дружинника. Который отвечал за сбор штрафов (виры). Тут очень встрепенулся тароватый Новгород, этот вопрос был для вечевиков весьма принципиальный.
В «Поконе вирном» прописывались отчисления, которые шли чиновникам. Они брались из общей суммы поступлений, шли в казну князя. Впервые были записаны натуральные повинности , которые налагались на население, подконтрольное такому чиновнику. «Вирник» мог отправлять функции «мечника», других представителей администрации округа или общины. Отправляя на княжение в Новгород своего сына Владимира, Ярослав Мудрый дал новгородцам «Покон вирный», где дотошно прописал размеры корма , на который могли рассчитывать его княжеские чиновники.
Так появился первый опыт финансовых взаимоотношений между новгородским населением и княжескими чиновниками. Вечевики, получив сначала «Древнейшую Правду» в 1016 году, выторговали себе новую льготу. Она ограничила самоуправство и вымогательство «вирников» (сборщиков штрафов), «мечников» (судебных исполнителей) и дружинников. Поставив на долгие века Новгород в особое, привилегированное положение. Все остальные города платили куда больше.
Читайте по теме:
