Чтобы прочувствовать атмосферу текста, прочтите его под
Darren Korb - Lament of Orpheus
- Когда в 2008 году мы с молодым человеком пошли на премьеру "Сумерек", я разрыдалась от фразы: "Как давно тебе семнадцать?" Тот же вопрос, время от времени, задаю сама себе, глядя в зеркало.
Мэри, так представилась моя собеседница, спросила разрешения закурить. Я не был против. Любой материал пишется лучше, если собеседник раскован и чувствует себя комфортно в общении со мной.
- До этого вы в точных подробностях восстановили события, произошедшие в Российской Империи в 1917 году. Признайтесь, вы увлекаетесь историей? - оставляю заметки на полях,
- Вечная жизнь - это прекрасно, - Мэри не отличалась ничем примечательным, сказать честно. Такая же молодая леди, каких вы видели тысячи в своей жизни. Все, что как-то могло выдать в ней необычайное долголетие - это глаза. Невероятно грустные глаза. - Не занимайтесь ничем экстремальным, не играйте с бандитами в русскую рулетку - и тогда получите Джекпот - неограниченные дни, сменяющиеся один за другим. А в придачу - станете наблюдателем величайших событий. Историей я не увлекаюсь. Судя по всему, это она слишком увлеклась мной.
- Странный вопрос, но вам никогда не было страшно? - моя гостья даже не удивилась. Видимо, вопрос не был особо оригинальным, пусть и имел всегда разную форму подачи.
- Страшно только в первый раз, - докуренная сигарета закончила свой недолгий век в пепельнице, на прощание оставляя тонкую струйку дыма, - Впервые проходить с поддельными документами паспортный контроль, впервые назвать свой реальный возраст на свидании и попытаться превратить все в шутку, впервые жить под новым именем. Только терять близких страшно всегда. Ты ничего не объясняешь, в один прекрасный момент просто растворяясь в их воспоминаниях, уходя за дверь и больше никогда не переступая порог их дома. Можно подстроить убийство или похищение, но таким я больше не занимаюсь после одного случая.
Кажется, я заерзал на стуле от волнения и интереса, потому что гостья, оглядев меня с ног до головы, звонко рассмеялась. В стеклянном шкафу неподалеку от нее зазвенели антикварные чашечки, от чего Мэри спохватилась и, будто приходя в себя, одернула строгую юбку-карандаш, которая, по ее мнению, поднялась слишком высоко к бедру.
- Был мужчина, который любил меня сильнее, чем кто-либо за все эпохи. У него была такая же замечательная семья, которая приняла меня без лишних расспросов о прошлом. У нас даже были дети. Точнее, должны были быть, - девушка сцепила руки в замок и перевела взгляд за окно, где стояла потрясающая весенняя погода. Ненадолго повисла тишина, - Я действительно благодарна этим людям за все, что они для меня сделали, но настало время уходить. Как бы я не любила, мой секрет в то время мог оставаться только моим секретом. План был не так-то прост: как обычно, около десяти часов утра, отправиться в магазин. Там, на глазах у всех соседей, повздорить с мистером Беккетом. Старик он взбалмошный, это была самая легкая часть плана: взять именно то самое молоко, за которым он тянулся - и оп! - ты враг народа номер один! Но позже пара зеленых купюр угомонили рассерженного соседа и убедили его довезти меня до лесопилки. Каждая собака видела, что я сажусь к нему в машину после громкого скандала. И уезжаем мы далеко не в сторону дома.
- Почему вы решили подставить именно его? - я понимал, к чему ведет моя гостья. Понимал, почему рассказ о ее судьбе слушает первый человек за всю ее долгую жизнь. Мэри молчала, потупив взгляд.
- У меня не было цели, - она нахмурившись взглянула на меня, с болью вспоминая тот момент, проживая его вновь и вновь, - Он был легкой мишенью. Вот и все. Мне продолжать?
Я все понял и больше не смел перебивать.
- Дальше я перекрасила волосы, изменила стиль и покинула штат. Лишь телевидение напоминало мне о прошлом, транслируя мою фотографию в рубрике пропавших. Пару раз я видела мужа, который со слезами на глазах умолял сообщить о моем местонахождении. Еще через пару месяцев я узнала, - Мэри тяжело вздохнула и будто бы сжалась в кресле, где сидела все это время. Девушка стала такой маленькой и хрупкой, будто стеклянная игрушка, висевшая на рождественской елке, - Я узнала, что мистера Беккета оправдали и выпустили из-под стражи за недостатком улик.
- Но это же замечательно! - по одному взгляду мне стало ясно, история еще не закончилась.
- На следующий день в утреннем выпуске говорилось об ужасающем убийстве, - Мэри смотрела на меня в упор не мигающим взглядом, - Мой муж, уверенный, что ублюдку удалось избежать наказания, зарубил Беккета в его собственном доме, а сам повесился в нашей спальне, зажав в руках распятие. Это вы называете "замечательно", сэр? - девушка грустно улыбнулась.
Я не нашелся, что ответить. Сейчас все, что бы не было сказано, казалось неуместным и глупым. Мэри без особых вопросов потянулась к журнальному столику, стоявшему между нами, и без спроса взяла новую сигарету. Собственно, я не возражал.
- Но даже это еще не вишенка на чертовом торте, - она вновь привстала, чтобы поправить юбку, после чего закинула ногу на ногу и откинулась на спинку кресла, - Я пережила эту историю. Пришлось замаливать грехи в церкви, но Бог оказался совсем не тем, у кого нужно было просить прощения.
Мэри затянулась, выпуская наружу вместе с дымом финал такой болезненной для нее истории.
- Через пять, а, может, шесть лет, мне пришлось поехать в тот штат по новой работе. Когда ты бессмертный, приходится постоянно менять род деятельности, кажется, там что-то было связано с рекламой. Я находилась в одном из супермаркетов, когда на плечо, сзади, мне опустилась мягкая женская рука. Это была она. Мать моего мужа. Ранее живучая старушка, теперь она превратилась...Бог знает, во что. Не по возрасту дряхлая, изнеможённая.
- Вот, что делает с людьми горе, - впервые за весь разговор моя собеседница согласно кивнула головой, после чего приняла у меня из рук стакан воды.
- Она сказала, что узнала мои духи. Была так рада, что я вернулась домой, - Мэри не сдерживала нежной улыбки, смотря куда-то в сторону, - Но мне пришлось сказать, что она обозналась. Пришлось сказать, что я - не та, из-за кого погиб ее сын. И, знаете, сэр, - девушка помедлила, - если человек и может умереть при жизни, то теперь я знаю, как он будет выглядеть. Я не хочу, чтобы мои любимые люди страдали, жили чувством мести до конца своих недолгих дней, ведь в запасе у них нет вечности. Как у меня.
Она медленно, глоток за глотком, прикончила оставшуюся воду и затушила в оставшихся каплях недокуренную сигарету.
- Ну что, все еще хотите жить вечно?
