Почти 4 года прошло с момента моего освобождения из азербайджанского плена и всё это время мучил меня один вопрос. Зачем азербайджанский суд меня приговорил с 3,5 годам тюрьмы за посещение Нагорного Карабаха и тут же Алиев меня помиловал? Изначально мне был озвучен другой сценарий: меня приговаривают к тюремному сроку, затем передают России или Израилю для отбытия наказания там. Примерно так, как поступают с сотнями других осужденных.
Естественно, что из бесед с израильскими и российскими дипломатами, навещавшими меня в Баку я знал, что ни Россия, ни Израиль не собираются держать меня в тюрьме за посещение Нагорного Карабаха. Поскольку ни в одной из стран моего гражданства это не является уголовно наказуемым деянием - раз, а два - это вызовет взрыв негодования оппозиции, общественности и правозащитников. Поэтому, дипломаты обеих стран прямым текстом мне дали понять, что главное тебя вытащить из Азербайджана и как только твой самолет приземлится в Москве, либо Тель-Авиве, то тебя будет ждать указ президента о помиловании.
Вчера я встречался с одним дипломатом, который по долгу службы занимался в том числе моим вопросом. И он, выслушав мои размышления сказал, что примерно так все и было. Плюс, был фактор того, что немедленное помилование меня по прилете в Россию (либо Израиль) выглядело бы как неуважение персонально к Ильхаму Алиеву. Они меня приговаривают, а в Тель-Авиве демонстративно освобождают, показывая тем самым, что ни в грош не ставят решения принимаемые азербайджанским судом? По логике вещей, меня могли подержать какое-то время в тюрьме уже на родине, пока шум уляжется и потом по-тихому освободить. Но это было рискованно, ведь оппозиция и правозащитники с журналистами не дремлют и могли поднять шум. А у России, как и у Израиля своих территориальных споров достаточно и привлекать к этому излишнее внимание не хотелось.
Эти мысли по словам дипломата были донесены до главы МИДа Азербайджана еще в апреле 2017 года, за 5 месяцев до моего освобождения. Предлагалось, чтобы Алиев меня помиловал своим указом, что позволит всем сторонам сохранить лицо.
Но азербайджанцы были настроены воинственно, с намерением выжать из ареста Лапшина все, что только можно и четкого ответа не дали, предложив смотреть по ситуации и сверять позиции каждые 2-3 месяца. В принципе, дипломат согласился с моим тезисом о том, что долгосрочное планирование - не самая сильная сторона азербайджанской дипломатии. Нам, как он сказал, было очевидно, что отпускать Лапшина придется по-любому и лучше этот вопрос согласовать заранее, чем пускать потенциально проблематичный вопрос на самотек. Но у Баку было другое мнение.
Дипломат не согласился с моим предположением, что нападение на меня в азербайджанской тюрьме было организовано кланом Рамиза Мехдиева, враждебным правящей элите Алиевых-Пашаевых. Он однозначно эту версию отверг и сказал, что убить Лапшина в тюрьме это прямо удар по авторитету Ильхама Алиева и по сути объявление межклановой войны. И никакой Мехдиев на это никогда не пойдет. Вместо этого дипломат сказал мне, что нападение скорее всего было организовано самим же Ильхамом Алиевым, чтобы оправдать необходимость моего помилования. Он не мог меня просто так отпустить, народ бы его не понял, ему нужен был формальный повод "Лапшин покаялся и пытался покончить с собой и поэтому мы проявили гуманизм".
Конечно не мог, ведь в течение всего своего правления лидер Азербайджана нарабатывал образ - "слуга народа, лидер-созидатель", как его именуют придворные:
Ильхам Алиев – дальновидный политический лидер, имеющий богатый управленческий опыт, определяющий ясные цели для народа и государства, проявляющий серьезную политическую волю для достижения этих целей, принимающий гибкие решения, осуществляющий динамичную и последовательную деятельность, мобилизуя народ, умелый организатор, руководитель с ясным мышлением, политик целеустремленного и новаторского типа. Его высокий интеллектуальный потенциал, широкое мировоззрение и многолетний опыт в сфере государственного управления позволяют принимать гибкие и оптимальные решения в условиях стремительно изменяющихся мировых реалий. https://azertag.az/ru
А тут дело какого-то блогера может уничтожить светлый образ в один момент. Этого никак нельзя допустить. Оставим за кадром, что реально дальновидный политик и руководитель с ясным мышлением изначально не влез в такое дело, но это уже другая история, как говорится...
Насчет того, что имитация моего повешения с переломами ребер, руки, сотрясением мозга и прочим доказывающим как раз нападение, а не суицид, то дипломат ответил так: "Перестарались, тобой занимались не профессионалы". И добавил "Возможно ты вырывался, сопротивлялся, они чтобы тебя удержать били сильнее, чем необходимо".
Я сказал дипломату, что начальника тюрьмы Кюрдаханы, Рашида Сафарова, отстранили от должности вскоре после нападения на меня. Дипломат кивнул, да, вполне логично, ведь начальник тюрьмы не проследил, чтобы все прошло как следует.
Тогда я задал вопрос, не логичнее ли было Алиеву дать команду меня оставить в Баку на лечение, чтобы скрыть следы нападения? Тот отрицательно покачал головой. Когда все согласовано с моей выдачей на самом высоком уровне с Москвой или Тель-Авивом, то невозможно в один миг поменять правила игры. Ведь моя выдача проходила в связке с другими договоренностями, например в военной сфере в случае с Израилем. Дипломат добавил, что поспешность помилования Алиевым (ровно 2 часа после нападения) указывает, что у азербайджанцев все пошло не по плану, был элемент метаний и паники.
Понимали ли власти Баку, что если меня выдать с травмами указывающими на попытку убийства, то будет скандал и возможно будет судебное разбирательства в Страсбурге уже против самого Азербайджана? Дипломат улыбнулся и сказал, что мой вопрос риторический. Допустим, что они понимали - что это меняет? Возможно, что надеялись что власти Израиля им "подыграют" и не станут фиксировать нанесенные мне травмы. А те прямо с самолета в Тель-Авиве отправили меня на медицинскую экспертизу, которая выдала заключение о попытке убийства. Дипломат сказал, что не может залезть в голову азербайджанцам и понять, о чем они думали, действуя таким образом.
Вот такой разговор.