Начало повести здесь.
Глава третья. Пришло зло
1.
* * *
Закончился сентябрь. Осень в полной мере вступила в свои права, оккупировав небо тучами, поливая землю холодным дождём. Курт Зайнер вышел из столовой, достал папиросу из немного помятой пачки и, чиркнув спичкой, закурил. До конца обеденного перерыва оставалось ещё полчаса, так что он мог спокойно покурить, пройтись по деревенской улице и уже потом идти в мастерскую, чтобы продолжать трудиться на благо Германии.
Курт был призван в войска из Вольфсбурга, где прожил всю свою жизнь.
В первой мировой он не успел повоевать, поскольку родился в 1903 году, но уже около десяти лет работал в армейских мастерских. Впрочем, этому обстоятельству Зайнер был только рад. Его с самого детства привлекала автомобильная техника. Он мог часами возиться с каким-нибудь самодвижущимся транспортом, абсолютно не замечая хода времени. Его восхищала мысль о том, что человек смог создать то, что способно двигаться само по себе. Ремонтируя очередную машину, он ощущал себя волшебником, который вдыхает душу в мёртвое железо, заставляя его служить людям. В общем, Курт был фанатом своего дела. В вермахте это оценили и пристроили его к той работе, которую он обожал. Талантливого а втомеханика это устраивало, поскольку он не любил разного рода стволы и прочие стреляюще-взрывающиеся игрушки , зато любил двигатели, валы, масла и т.п.
Проходя мимо дома бывшего советского старосты (имеется в виду дом председателя колхоза), он бросил взгляд на калитку и увидел выходящую из дома девушку.
"Красивая какая!" - с восхищением подумал он. Курт всегда любовался дочкой бывшего старосты, когда была такая возможность. Она поражала величественной, какой-то природной красотой. Не худая, но и не толстая, с роскошной косой и голубыми глазами. Казалось, что сама природа напитала её своими соками на радость людям .
- Эй, фройляйн, подожди меня! - крикнул шедший ему навстречу Алекс Ханд. Ксения, а это была она, испуганно оглянулась и торопливо юркнула обратно во двор, захлопнув калитку.
- Не бойся меня, прекрасная фройляйн! Я тебя не обижу. - засмеялся Алекс, подходя ближе к калитке.
- Привет, Алекс! Ты с обеда? - окликнул его Курт.
- Привет, старина! Да, уже пообедал. Думаю, пойду пройдусь, а потом снова работать.
- Опять ты девчонку пугаешь? - укоризненно сказал Зайнер.
- Я? - Ханд сделал удивлённые глаза. - Я хочу познакомиться, а не напугать.
- Мы здесь враги, так что нужно вести себя аккуратно, если ты, конечно, хочешь заслужить её доверие.
- Хочу, разумеется, но... Ты знаешь, не ровняй обычных девушек с какими-то недочеловеками. Она, конечно, красива, но годиться только для того, чтобы удовлетворять потребности высшей расы. Так говорит нам фюрер, а ты же не будешь спорить с фюрером?
- Я не буду спорить с нашим вождём, но я точно знаю, что у каждого человека есть своя голова на плечах. Фюрер-фюрером, а думать нужно самому.
- Ты, конечно, прав, старина! - засмеялся Алекс.
- Ладно, пойду я, - стал прощаться Курт, - а то скоро уже обеденный перерыв закончится.
- Да, эта старая свинья Штейнике не даст даже лишнюю минуту на отдых.
- Вот красных победим, тогда отдохнём. Может, тебе эту деревню в качестве надела и выделят. Вот тогда отличный у тебя отдых получится.
- Ладно тебе фантазировать! - заулыбался Ханд.
2.
* * *
Наступил субботний вечер 18 октября. Уборочная страда закончилась, так что до весны у колхозников работы не было. Потрудились вихровцы ударно: собрали неплохой урожай, заготовили корма для скотины, посеели то, что было необходимо. Сегодня в помещении клуба должны состояться танцы. Мишка не в первый раз собирался на подобные мероприятия. Он знал, что придут не только местные мальчишки, но и молодые немецкие солдаты. В те времена отношение к жителям оккупированных территорий ещё не стало таким жестоким. Молодёжь как-то находила общий язык друг с другом. Немцы пели свои песни под губную гармошку, деревенские юноши и девушки - свои. Для них играл дед Семён.
Надев свою лучшую рубаху, Мишка вышел из дома и направился к клубу. Его сестра уже была там.
- Уже ждёшь, сестрёнка? - окликнул парень Ксению.
- Семён Антонович уже пришёл, так что сейчас будут запускать.
- Добря! Стал быть, я вовремя пришёл?
- Да. Вот только з азноба твоя - Наташка Климова - ещё не пришла.
Мишка покраснел, но взял себя в руки и возразил:
- Чего это она моя зазноба?
- Ой, - засмеялась Ксения, - посмотрите на него! Да всё же видно. Иногда вы, парни, такие глупые.
- Ну-ну! - пытаясь грозно нахмуриться, проговорил Мишка. Он хотел добавить что-то ещё, но увидел идущую к клубу Наташку. Сделав страшные глаза, он приложил палец к губам и, отвернувшись от хихикающей сестры, направился к своей, права таки Ксенька, зазнобе. Его душа пела от первого чувства, сердце восторженно колотилось, сам он радовался тому, что сегодня будет танцевать с Наташкой, а потом они пойдут за околицу, чтобы гулять до утра по скошенному полю. Завтра на работу идти не нужно, так что нет никакого смысла ложиться спать пораньше. Разве мог шестнадцатилетний парень Михаил Холодный подумать, что этот день войдёт чёрной страницей в летопись его жизни. Хорошо, что люди не могут знать своего будущего.
Ксения, как было сказано выше, была очень красивой девушкой. Многие завидовали Ивану Самсонову, которому досталась такая красавица. В настоящий момент, однако, любимый Ванютка находился в рядах Красной армии, а потанцевать девушке хотелось. Недостатка в желающих пригласить её на танец не было, но каждый раз её партнёр менялся.
"Эх, был бы здесь сейчас Ванютка! Как бы мы с ним танцевали!" - вздыхала про себя Ксения.
3.
* * *
Завершив рабочий день в мастерской, Курт и Алекс, приведя себя в порядок, отправились на местные танцы. Вытащил друга на это мероприятие более молодой Ханд. Зайнер для вида упрямился, но в душе ему было любопытно, как отдыхают красные?
Они немного задержались, так что вечер был в самом разгаре. Молодёжь смеялась, танцевала, громко разговаривала и активно радовалась жизни, которую не могли сломить ни тяжёлый крестьянский труд, ни коллективизация, ни война. Алекс сразу куда-то ушёл, а Курт, присев на скамью, стал наблюдать за танцующими. Местные песни и танцы были ему чужеродны, но он находил в них свою прелесть. Они напоминали ему о мирной жизни, о жене Герте, о почти взрослом Михаэле , Старшекласснице Хельге и очаровательной второклашке Ирме.
Приятель Курта ушёл недалеко. Он увидел Ксению и не мог отвести от неё взгляд. Заметив, что многие местные парни приглашают её танцевать, он решил тоже попытать счастья. Подойдя к Зайнеру, он спросил:
- Скажи, Курт, как по-русски пригласить девушку на танец?
- Гм, - задумался его старший товарищ, - Кажется, нужно сказать, фройляйн, я хотеть разрешить вас танец.
Алекс несколько раз повторил эти слова. Вроде всё запомнил, но смелости почему-то не хватало . Решив перекурить, он вышел на улицу. Возле крыльца на лавке сидели пятеро местных и пили что-то из большой бутыли.
- Что это? - спросил Алекс по-немецки. Его, конечно, не поняли, но красноречивый жест, указывающий на бутылку, был ясен без слов.
- Кажется, немчуре тоже захотелось. - пьяно хохотнул один.
- Да нам нежалко. Мы, русские, не жадные. - ответил второй и протянул Алексу бутыль. Тот осторожно осмотрел её и сделал добрый глоток из горлышка. На глазах Ханда появились слёзы. Он почувствовал себя цыплёнком на вертеле. Вот расколённый вертел скользнул по его пищеводу, расплескавшись огненным шаром в желудке, а потом вдруг угас, отдав всё тепло телу. Стало хорошо.
- Гут! - прохрипел он. Деревенский самогон оказался по душе оккупанту. Парням тоже было любопытно, что будет делать фашист, когда напьётся. Они забыли, что уже сами много выпили, так что в самом скором времени стали отключаться. Двое из пятерых, взяв себя в руки, всё-таки побрели неверной походкой домой, а трое свалились прямо за лавкой возле клуба , где рос кустарник.
В бутылке оставалась примерно четверть её содержимого, когда Алекс остался в одиночестве. Он вспомнил о Ксении и, в самом быстром темпе допив самогон, отправился в клуб.
Продолжение 4 февраля в 10:00