“Храни меня, мой талисман” - эти строки знакомы каждому со школьной скамьи, однако мало кто задумывался о том, какую роль в жизни Александра Пушкина сыграли талисманы.
О кольцах с натуральными камнями - талисманами Александра Сергеевича Пушкина - искусствоведы знают немало. Всего в коллекции поэта было семь перстней. Я же сегодня расскажу об одном из них.
Кому неведом прекрасный портрет Пушкина кисти известного русского живописца В.А. Тропинина, написанный за десять лет до трагический гибели поэта? Тропинин, по совету друзей поэта, изобразил его в домашнем халате, ворот рубашки охвачен шейным платком, непокорные волосы не стеснены причёской. Таким Пушкин был дома, когда работал. И вряд ли кому бросится в глаза массивный золотой перстень на большом пальце правой руки Пушкина, украшенный изумрудом со слегка скруглёнными углами и чуть выпуклой лицевой поверхностью.
Происхождение этого изумрудного перстня окутывает огромное количество легенд.
По одной из них, самой "земной", кольцо подарил поэту перед ссылкой в Бессарабию дядя поэта - Василий Львович. Оно считалось фамильным: когда-то среди его владельцев был царь Иван III, позже оно принадлежало Ксении, дочери Бориса Годунова. Вероятно, перстень этот был царским подарком кому-то из предков Пушкина (например, прадеду деда поэта стольнику Петру Петровичу Пушкину, который в качестве почетного гостя присутствовал на свадьбе царя Алексея Михайловича и Марии Милославской).
Ещё одно предание гласит, что это перстень был подарком поэту (чему, впрочем, нет никаких подтверждений) от Екатерины Стройновской - старшей дочери отставного генерал-лейтенанта А.Д. Буткевича, выданной в 18 лет против ее воли замуж за 70-летнего старика вдовца-миллионера сенатора графа Валериана Венедиктовича Стройновского. Современники поэта называли её одной из женщин, ставшей прототипом Татьяны в "Евгении Онегине".
О ней пишет Пушкин в стихотворной повести “Домик в Коломне”:
Туда, я помню, ездила всегда
Графиня... (звали как, не помню, право).
Она была богата, молода;
Входила в церковь с шумом, величаво,
Молилась гордо (где была горда!).
Бывало, грешен! Все гляжу направо,
Все на нее...
Она казалась хладный идеал
Тщеславия. Его б вы в ней узнали;
Но сквозь надменность эту я читал
Иную повесть: долгие печали,
Смиренье жалоб... В них-то я вникал;
Невольный взор они-то привлекали...
Но это знать графиня не могла,
И, верно, в список жертв меня внесла.
Она страдала, хоть была прекрасна
И молода; хоть жизнь ее текла
В роскошной неге; хоть была подвластна
Фортуна ей; хоть мода ей несла
Свой фимиам, — она была несчастна...
Как бы там ни было, Александр Сергеевич относился к кольцу с изумрудом, как к талисману - он верил, что изумруд приносит творческое вдохновение и раскрывает тайну слова. Отношение поэта к изумруду, возможно, проясняют эти строчки из "Евгения Онегина":
Промчалось много, много дней
С тех пор, как юная Татьяна
И с ней Онегин в смутном сне
Явилися впервые мне -
И даль свободного романа
Я сквозь магический кристалл
Ещё не ясно различал.
На смертном одре Пушкин передал перстень с изумрудом Владимиру Далю, врачу и писателю (позже он стал автором самого знаменитого словаря русского языка), со словами - "Бери, друг, мне уж не писать".
В переписке Даля с поэтом Одоевским есть такие строки: "Перстень Пушкина, который звал он - не знаю почему - талисманом, для меня он теперь настоящий талисман. Вам я это могу сказать. Вы меня поймете. Как гляну на него, так и хочется приняться за что нибудь порядочное..."
Дочь Даля впоследствии передала его президенту Академии наук Великому князю Константину Константиновичу.
Сейчас, также как и еще одно известное кольцо Пушкина - с сердоликом, оно хранится в музее на Мойке.
Есть предположение, что подлинный изумрудный перстень Пушкина был похищен во время выставки, которая проходила в здании Благородного собрания (ныне Дом Союзов) в июле 1880 года. Если это так, то в музее Пушкина на Мойке хранится лишь копия этого кольца.