Папа. Примирение

Да, я начинаю с самого сложного — с отца. С очень личного. Сокровенного.

И это будет длинное письмо. Хотела разделить на части, но не буду. Потому что пишу его для одного-единственного человека, а не для того, чтобы больше незнакомых мне людей дочитали пост до конца.

Это будет самым личным и самым сложным из всего, что я до сих пор писала.

***

Много лет я не могла примириться с тобой, не могла найти мира в своей душе по отношению к тебе. Ты человек, больше всего вызывавший во мне самые противоречивые чувства. Не могу вспомнить никого другого, с кем всё было бы так неоднозначно.

Много лет, через тренинги, книги, брата, я шла к миру в душе по отношению к тебе. И нашла его. Мне хотелось поделиться этим, я чувствую, что для завершения мне нужно примириться с тобой вживую, а не только в голове. Чтобы ты знал. Дважды в этом году мы разговаривали, я готовилась, настраивалась сказать — и не смогла. Как же сложно мне всегда говорить открыто о чувствах. Для меня всегда лучшим выражением чувств служил текст. Поэтому я пишу это письмо. Точнее, это одновременно и письмо, и воспоминания, и размышления.

• Именно ты своим примером привил мне любовь к чтению, тягу к познанию нового через написанные строки. Этого я никогда не забуду. Сколько себя помню, ты постоянно читал в свободное время, мама дарила тебе на праздники книги, мы ходили и выбирали их, а она писала свои поздравления на корешке. Даже когда я ещё не умела читать, я любила разглядывать цветные обложки и иллюстрации. Помню поздравление, кажется, с 36-летием. Боже, это же чуть старше, чем я сейчас... Так странно это осознавать. Время — непостижимая штука.

Кто знает, может именно поэтому для тебя так будет даже лучше: что я не говорю, а пишу это. Рукописи, говорят, не горят. А слова улетают, забываются.

Я помню, как по вечерам ты читал мне вслух, и каждый день я с нетерпением ждала вечера, когда ты придёшь и мы сможем продолжить наше погружение в жизни сказочных героев.

Точнее, сначала были учебники. Старшие брат и сестра уже учились, и я любила копаться в их учебниках, разглядывала картинки, листала по много раз одни и те же книжки. Помню учебник 7-го класса, когда проходили зоологию. Жёлтенький. Даже нашла, как он выглядел.

Я обожала рассматривать страницы с нарисованными животными, и больше всего мне почему-то помнится страница с бабочками. Я в деталях разглядывала цветные изображения, и даже спустя годы помнила, что первой там был махаон. Надо же, так и есть.

Разглядывая сейчас эти страницы, ощущаю нечто невероятное — прикосновение к прошлому. Внутри пробуждаются мысли, ощущения, которые владели мной тогда, столько лет назад. Чувствую, как переворачиваю страницы с осторожностью, помню, какие они на ощупь.

И сначала я смотрела одна, но картинок мне скоро стало недостаточно, ведь там, за напечатанными знаками таилось какое-то знание, объяснение к рисункам, без которых невозможно до конца их понять.

И я просила тебя читать мне и объяснять что-то снова и снова, досадовала, что не могу сама читать и изучать. Кстати, я не помню, почему просила именно тебя. Больше никто не хотел заниматься со мной этим? Или это было твоё желание? Не помню.

Кажется, я просила читать следующие главы, пока однажды ты не сказал, что нужно начать не с учебников. И мы принялись за «Незнайку на Луне».

Для меня открылся новый мир. Я обожала эту потрёпанную книжку с полуоторванной обложкой, с вырванными первыми страницами. Это было вот такое издание, 1965 года.

Но у нас эта книжка была в таком плохом состоянии, что обложка была практически чёрная, так что никакого рисунка уже фактически не было видно, края все растрепавшиеся, листы пожелтевшие, местами оборванные. Но я её всё равно обожала.

Там тоже были рисунки — пречудесные иллюстрации Генриха Ва́лька.

Наверное, их может оценить только ребёнок. Какое воображение они во мне пробуждали!.. Куда там нынешним анимационным мультфильмам.

Каждый раз мне хотелось, чтобы вечер не кончался, чтобы ты читал и читал дальше.

Подумать только, возможно именно с того времени я люблю чтение вслух, и сейчас мы по вечерам с мужем читаем друг другу книги. Есть в этом что-то неповторимо объединяющее...

Желание как можно скорее всё прочитать подстёгивало меня в моём развитии. Я уже училась читать сама, но уставала после одной страницы. Смешно вспомнить, как я пыталась самостоятельно прочитать «Волшебника Изумрудного города»: я читала страницу, уставала, откладывала, а на следующий день снова принималась читать эту первую страницу, думая, что вот в этот-то раз я точно прочитаю больше, сразу целую главу. И так продолжалось несколько дней, прежде чем я поняла, что нужно просто идти дальше и начала читать с того места, на котором остановилась накануне 😄.

*** 👨‍👧

• Я помню наши зарядки. Ты занимался, а мне было интересно всё новое, я с удовольствием присоединялась по вечерам, пробовала отжиматься, гнуться. Это был мой первый опыт домашних тренировок. Никто не заставлял, мне нравилось самой. Просто подражала, просто нравилось проводить время вместе. У тебя была хорошая координация, ты делал какую-то штуку руками, которую я никак не могла повторить, когда одна рука движется по одной траектории, а другая — по другой.

Спустя 20 с чем-то лет, после периодического начинания и забрасывания, домашние тренировки наконец вошли в мою жизнь на постоянной основе.

• В детстве я часто плохо спала. Долго ворочалась-ворочалась, а потом принималась плакать, оттого что никак не могу заснуть. Ты просыпался, даже если ревела негромко, вставал, приходил и гладил по голове, пока я не успокаивалась и не засыпала. Потом ты придумал поставить мне рядом будильник и сказал слушать, как тикает стрелка. В последующие ночи это стало моей палочкой-выручалочкой и помогало уснуть.

• Ты научил кататься на велосипеде (для меня это было то ещё испытание). Научил плавать.
• А твоё чувство юмора? Вот уж кто оправдывал свою фамилию. Я думаю, все дети от тебя это переняли.
• Ты играл на гитаре и пел. После свадьбы удивлённая свекровь, наслушавшись твоей задорной игры и пения, сказала, что теперь понятно, откуда во мне моя музыкальность.
• Грибник и рыбак (хотя последнее я не любила, потому что мне всегда было жалко рыб).
• И всегда такой простой, незлобивый, нежадный, готовый отдать другим всё, что есть. Сестра в этом вся в тебя.
• А ещё я громко говорю, особенно когда на эмоциях. И мне часто говорили, что я прямо как ты.
• Я помню, что именно ты вёл меня на моё самое первое сентября. Мы шли мимо соседнего дома, когда к нам подошла какая-то женщина и попросила тебя подняться с ней в её квартиру, потому что вроде ей нужно взять оттуда свои вещи, а там буйный пьяный муж, и она его боится. Ты без лишних вопросов проводил её, муж вроде бы спал, всё прошло хорошо, и мы направились дальше в школу. И я шла, гордая тобой и твоей готовностью помочь.
• И ещё я помню, как одним летом я осталась с двумя котятами на руках, которых никак не могла пристроить. Я не могла из-за них поехать в Шарью, не могла их никуда деть, они изводили меня, я постоянно была на нервах и не знала, что делать. И только ты мне предложил решение: сказал, что нашла я из-за чего расстраиваться, сказал просто взять их с собой, а там уж ты пристроишь. Одного возьмёшь себе, второму уже тоже придумал хозяина. Это было невероятное облегчение. Для меня тогда это была неоценимая помощь. Спасибо.

***

Эти светлые моменты постепенно омрачались другими — алкоголем. Нашим врагом номер один.

Во мне чётко разделились два тебя: ты — хороший папа и ты — не-папа. Большую часть времени, когда ты не пил, я жила в страхе и гнетущем ожидании, когда наступит тот самый день, когда всё начнётся опять.

Эти дни наступали, и я ненавидела этого не-папу и — даже больше, чем ненавидела — стыдилась его.

Комплексы, связанные с ощущением, что я хуже других, что у меня что-то не так, родом оттуда. Я боялась, что кто-то из знакомых зайдёт к нам и увидит тебя такого. Как будто это делало меня саму какой-то ущербной. Телефонов ведь не было, все просто приходили, если нужно. Я пыталась скрыть свои чувства за деланным безразличием, мол ну и что тут такого, да, у нас вот так. Пыталась объяснить себе, что твоё поведение никак не определяет меня, я сама по себе, и никто не разлюбит меня вдруг из-за того, что у меня папа пьёт.

Мне всегда казалось, что только я придаю этому такое большое значение. Брат и сестра как-то жили себе спокойно с этим. Я не могла понять, как им это удаётся. Да и других не особо это всё волновало. Но быть самой собой я могла только с теми, у кого была такая же проблема — с подружками-соседками, например. Перед соседями никогда не было стыдно, ведь почти у всех была такая же проблема. Наш дом — большая «компашка» пьющих пап. Они понимали.

А вот слова других о том, что они понимают, раздражали. В школе знакомая говорила, что понимает и что её папа тоже пьёт. Но выпить на празднике, захмелеть и ПИТЬ — разные вещи. Поэтому с остальными я предпочитала либо никогда не поднимать эту тему и притворяться, что ничего такого нет, либо играла в равнодушие и «ну и что».

Возможно, моя эмоциональная неустойчивость тоже оттуда. Например, меня до сих пор пугает громкий стук в дверь, а крики мгновенно выводят из себя, заставляют вести себя неразумно, кричать в ответ. Даже спустя много лет, во взрослом состоянии, когда я уже не боялась ни тебя, ни ситуаций, стоило услышать твой злой голос, как сердце колотилось, как бешеное, а я, не помня себя, кричала в ответ, как полоумная, захлёбываясь от ненависти. А потом недоумевала, как я могла опуститься до такой дикости.

Я надеюсь однажды это проработать в себе тоже, но такие ситуации теперь не случаются, а заочно с чем бы то ни было работать сложно.

Ненависть — ею были пропитаны долгие годы. Жалость — следовала по пятам за ненавистью. Когда кончались дни запоя, ты был чересчур тихий и жалкий. И всего через несколько часов моя глубокая ненависть сменялась жалостью и болью за нас всех. И это было ещё хуже злобы. Я не знала, как я могу быть такой: сначала желать, чтоб ты провалился, а потом жалеть со сжимающимся от сострадания сердцем. Всё это казалось мне неправильным и лицемерным. Потому что, думала я,

ты либо любишь, либо не любишь, а тут чёрт пойми что за чувства.

Дальше — хуже. Ты собрался переехать. Сначала захватило чувство облегчения, что наконец придёт спокойствие. Но я услышала ваш с мамой разговор на кухне. Я ещё не спала. Я впервые слышала от тебя, что ты чувствуешь. Тоску, боль, обиду. Я была раздавлена. Впервые за долгие годы виноватой себя чувствовала Я. Впервые до моего сознания дошла мысль, что

мы бросили тебя.

Вот она, неоднозначность нашего мира, неоднозначность ситуации, положения, точки зрения человека. То, о чём я уже писала: нельзя знать точно, что стало причиной того или иного события. Другой человек — другой мир. А значит, нельзя никого и судить. Сосредоточившись на позиции жертвы, я не думала о своей позиции палача. Я была в неменьшей степени виновата во всём (тогда, впрочем, моё понимание этого было поверхностным).

***

Шли годы. Мне нравилось так жить на расстоянии. На расстоянии любить легче. Я относилась к тебе ровно, потому что больше не была подвержена этим эмоциональным перепадам, была уверена в завтрашнем дне.

Но затем каждый год всё ухудшалось, ибо каждый твой приезд был связан с самыми сильными эмоциями. Для меня, казалось, это стало началом конца.

Я не смогла простить, что ты выбрал алкоголь, а не нас. Что каждый раз, приезжая, ты снова пьёшь, вместо того чтобы провести время с нами в нормальном состоянии. Самое обидное было в том, что я знала, что ты можешь держаться, если хочешь, очень долго. (Ведь ты не пил целый год или дольше перед моим поступлением в университет, именно сознательно, чтобы я спокойно пошла учиться дальше. Я признательна за это.) И даже когда я прямо сказала, что это последний раз: либо ты прекращаешь, либо я перестаю общаться, ты выбрал его. Я видела это как предательство и поставила точку. Я не хотела тебя знать. Не хотела слышать, говорить, не хотела от тебя ничего. И ещё я думала, что, может, вот теперь-то ты наконец поймёшь, что эта проклятая жидкость сделала с тобой и твоей жизнью, чего тебя лишила.

Гордыня, чтоб её...

С чего вообще я решила, что ты должен только ради меня от чего-то отказываться? Что я вправе требовать от тебя чего-то? А потом обижаться только потому, что твоё поведение не соответствует моим ожиданиям? В том-то и дело, что все эти мысли — от гордыни. Ничего-то я не понимала в своём поведении.

***

Прошёл ещё год. Я уже в то время начала работать над собой. Ненависть и все другие чувства растворились. Я не хотела больше ни мести, ни злости между нами. Я вообще ничего не хотела. Эмоций не осталось. Осталось пустое равнодушие. Мне было всё равно, что с тобой, как ты там. Я была твёрдо уверена, что ты сделал свой выбор, тебе с ним и жить, меня это не касается. Больше не касается.

Я снова начала отвечать на телефонные звонки и поздравлять с праздниками в СМС. Но не чувствовала ничего. Я не злилась на тебя, потому что знала, что это болезнь, это зависимость, и глупо было тебя в этом винить и обижаться на это. Я хорошо знаю, что такое зависимость. Неважно, в чём она. Зависимость — она зависимость и есть. (Хотя я по-прежнему думаю, что справиться с ней можно, если очень захотеть.)

Так я и относилась: ровно, с пониманием и немного с состраданием к твоей болезни, но по большей части равнодушно.

Так было вплоть до нескольких месяцев назад.

***

Мой кризис, а затем те книги, о которых я писала в прошлом посте, перевернули моё осознание и отношение.

И вот что я вижу теперь.

Мы бросали тебя летом одного. Мы поливали тебя злобой и ненавистью в дни твоей слабости, из года в год. Мы не давали тебе любви, которая нужна каждому человеку. Мы никак не помогали тебе справляться. Никак. Мы судили тебя, хотя мы не судьи. Считали тебя плохим.

Что создали — то и получили. Хотели плохого, ждали плохого — получите, распишитесь.

Негатив порождает только ещё больше негатива. В итоге всё нарастало, как снежный ком.

Когда я решила перестать общаться в надежде «проучить» тебя, а брат пытался объяснить мне, что мои действия неверны, что я и себе хуже делаю таким отношением в том числе, я не смогла это принять.

Не буду судить себя за это. В то время я не могла это осознать и принять. Никто не учил меня этому, а сами по себе подобные знания не приходят. Только сейчас я чувствую, как прав он был. Но он всегда меня опережал в осознаниях, так и должно быть, он ведь старше, он всегда на шаг впереди.

И вот я опять кормила наши отношения отрицательной энергией: месть, осуждение и — гордыня. Я считала себя лучше. Судила. И вот чем мне это обернулось. Я ненавидела алкоголь и пьющих — и меня постоянно это преследовало. Но ведь я сама подкармливала это своим отношением, своим презрением. Нельзя избавиться от чего-то, если туда постоянно направлено твоё внимание. Оно постоянно будет присутствовать в твоей жизни.

Да, я была надменной, гордой, я осуждала, презирала. Потом относилась то с жалостью, то с равнодушием. Абсолютно всё — со знаком минус. И равнодушие, которое когда-то мне казалось моей точкой роста, теперь открылось мне как очередное лицемерное поведение.

Прочитав ту книгу, в один миг я всё это в себе вдруг увидела. Всю черноту своей души и свою вину. На этот раз это было более глубокое понимание. Как своим отношением, мыслями, поведением я приводила к плохим последствиям как в своей жизни, так и в твоей. Я в очередной раз попалась в ловушку и причиняла только разрушение, из жертвы стала палачом.

Но теперь я примирилась. И какое облегчение я испытала, когда я поняла и всей душой ощутила всё описанное выше, — сложно передать словами. И именно это облегчение позволяет мне сделать вывод, что я наконец пришла к правильному решению. Груза больше нет.

***

Я хотела сказать, что прощаю тебя. За всё плохое. Для меня всё, связанное с тобой, стало самым большим жизненным уроком.

Я хотела сказать, что благодарю тебя. За жизнь, которую ты мне дал. Я ценю её.

Я хотела сказать, что я помню всё хорошее, связанное с тобой, о чём писала в начале. И всегда помнила. И буду помнить. Потому что только хорошее и стоит того, чтобы нести это с собой дальше по жизни. А всё прочее пусть останется в прошлом.

Я хотела сказать, что я виновата. И прошу простить меня за всю боль, которую лично я причинила тебе.

Я хотела сказать, что знаю, что ты меня любишь, несмотря ни на что. Теперь и я могу вернуть тебе эту любовь. Несмотря ни на что.

Я желаю тебе здоровья. Я не знаю, в сознании ли ты сейчас, но очень надеюсь, что эти строки так или иначе найдут тебя. Что время ещё есть. Что теперь всё может быть по-другому.

Хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя.

С любовью,
твоя младшая дочь,
которая, как все всегда говорили, так похожа на тебя

***

Очень сложно нажать кнопку «Опубликовать»... Крайне сложно. Но я сделаю это. Лечение запущенной болезни не бывает простым.

#личное #папа #примирение #алкогольная зависимость #прощение #любовь #как простить